— Есть, ломать заборы!
Однако заборов было немного, их разобрали в один момент.
— Да что в них толку, товарищ командир, одна трухлятина.
Командир нервно ходил вдоль берега, поглядывал на небо и на часы.
— Разбирайте, разбирайте! — поторапливал он саперов и танкистов. — Вон там, за углом, еще торчит забор.
— Это же только для видимости, — сказал пожилой сапер с обвислыми усами. — Еще бы настоящих бревен десятка два.
— А где взять?
— То-то и оно, что негде. А надо бы.
Из-за леса снова появился немецкий самолет, видимо, разглядел переправу, быстро развернулся и улетел к своим.
— Засек, чертяка! — ругнулся молодой танкист.
Не успел командир ответить на эти слова, как послышался визжащий свист снаряда, который шлепнулся в глинистый берег слева от переправы метров на сто и разбросал в стороны мокрое желтое месиво.
— Торопись, ребята! Ломай еще забор, кончай переправу!
— Бревна нужны! — взмолился пожилой сапер. — Прикажите, товарищ командир.
Командир махнул на него рукой, рванулся с места, сам побежал за угол, где стоял еще один неразобранный заборишко, и начал выдергивать колья. Танкисты бросились за командиром, старый забор затрещал под их напором, рассыпался в одну минуту.
Ульяна выронила из рук топор и, тяжело шагая через взрыхленную танками песчаную дорогу, торопливо подбежала к командиру. Остановилась перед ним, поклонилась в пояс и как о большой милости попросила:
— Окажи мне услугу, дорогой товарищ. Прикажи валить мою избу, берите бревна, наводите переправу.
— Да где же твоя изба? — спросил растроганный командир.
— А вон, крайняя, у самой реки. Прикажи своим солдатам, сделай милость.
— А ты как же? Где жить будешь?
— После войны построим новую. Ломай, не сомневайся.