– Изменить сознание человека можно, показав ему что-то хорошее.
С этим я не могла спорить, даже если б захотела. И он был моим боссом, а эта работа предоставляла великолепную возможность осуществить редактирование. Поэтому, еще раз кивнув, я последовала за Солом обратно в театр, где одна из танцовщиц во время танца с саблями случайно разорвала свой наряд.
Когда я не трудилась иголкой и ниткой, я наблюдала за зрителями. Новое появление последователей Комстока было лишь вопросом времени, и я хотела быть начеку. На сцену вышла Салина, а я слилась со стеной, завешанной плотными коврами и шторами. Весь театр был обтянут тканями, для того чтобы создать впечатление, будто зрители находятся в огромном шатре и наслаждаются представлением, которое дает встретившийся им в пустыне караван бродячих актеров. Хотя аудитория состояла по большей части из мужчин, встречались и дамы, вызывающе одинокие или же, наоборот, судорожно вцепившиеся в своих спутников. Узнавала ли я в толпе тех, кого уже видела во время предыдущих путешествий? Я напрягала глаза, всматриваясь в полумрак, стараясь различить знакомые черты под внушительными усами и бородами.
Я увидела пробирающуюся ко мне Асиль за минуту до того, как она шепнула мне на ухо:
– Ты должна прийти в «Персидский дворец». Немедленно!
Она буквально кипела.
Опасаясь еще одного выступления, подобного тому, что было в пресс-клубе, я поспешила с ней на ту сторону улицы. В отличие от «Алжирской деревни», «Персидский дворец» не претендовал на то, чтобы быть, как выразился Сол, «культурным». Перед входом на деревянном стуле стоял зазывала в лихо заломленной набекрень шляпе.
– Аравия – родина самых красивых темноглазых танцовщиц! – кричал он. – Ребята, хотите посмотреть на восточные драгоценности?
Он многозначительно подмигнул группе студентов, с нетерпением дожидавшихся начала вечернего представления. Заплатив по пятьдесят центов, мы с Асиль протиснулись мимо билетера, несмотря на его вялые попытки преградить нам путь. Оказавшись внутри, я поняла, почему нас пытались остановить. Среди зрителей, собравшихся в «Персидском дворце», женщин не было. Зал был украшен перьями, блестящей мишурой и зеркалами, как обыкновенный бурлеск-театр.
И тем не менее, пробираясь к нашим местам, я видела вокруг лишь толпу обыкновенных мужчин, по большей части подвыпивших, которые желали получить то, о чем впоследствии можно было бы пофантазировать. Здесь не было ни драк, ни речей о пороках.
– Зачем мы сюда пришли? – вопросительно посмотрела на Асиль я.
– Подожди, и ты все увидишь сама. – У нее был такой вид, будто она была готова кого-нибудь убить.
Вспыхнули огни рампы, и представление началось. На сцену вышла белая женщина в пышных юбках алжирской танцовщицы и кружевном корсете девушки из американского шоу. Светлые кудри ниспадали на шарф, неуклюже повязанный поверх носа и рта (жалкое подражание нелепым платкам, которые мы использовали в наших танцах). Затем заиграла музыка. Эту мелодию сочинил Сол, но кто-то положил на нее стишки, которые этому кому-то показались очень смешными:
Мне стало тошно. Как я правильно заподозрила еще в пресс-клубе, я стала свидетелем рождения мема и сейчас слышала один из первых его вариантов. Несколько раз высоко взмахнув ногами, танцовщица сорвала с себя шарф, открыв белое, обильно нарумяненное лицо. Затем она начала трясти бедрами, жутко пародируя танец Асиль. Восторженные крики зрителей оглушили нас. Мужчины топали ногами по липкому полу.
Вонзив ногти мне в руку, Асиль вытащила меня на улицу. Мы прислонились к стене позади аляповатых копий египетских пирамид.
– Эти мерзавцы украли наше шоу! Они украли нашу песню! Все будут думать, что эта стерва и есть принцесса Асинафа!
– Ни один из тех, кто видел наше представление, не спутает его с этим мусором.
– Никто не увидит никакой разницы!
Асиль продолжала бушевать, а я, оглянувшись на «Персидский дворец», увидела мужчину, который стоял перед входом, не обращая внимания на зазывалу. Достав из кармана записную книжку, он что-то черкнул в нее, затем чуть ли не по-военному четко повернулся к «Алжирской деревне» и «Тунисской деревне». Хмурясь, он сделал еще какие-то пометки в записной книжке. Толкнув Асиль в бок, я указала на него. Это был первый шаг в нашей войне: установить возможных неприятельских солдат в войне редактирования и узнать о них побольше. Если все пойдет хорошо, Асиль и Софа помогут мне перейти к следующему шагу. И мне хотелось надеяться, что «Дочери» ничего не узнают, потому что им предстоит жить в будущем уже другой линии времени.
Мы последовали за типом с записной книжкой, который снова остановился перед «Мавританским театром», изучая афиши с танцующими девушками в экзотических нарядах. Затем он направился прямиком к сотрудникам охранного агентства Пинкертона, которые ночью оберегали посетителей, не позволяя им падать в строительный котлован недоделанного колеса обозрения. Со своего наблюдательного пункта за закрытым пивным ларьком «Пабст» я могла слышать лишь обрывки разговора.
ebooksa