Асьенда

А мы по-прежнему стояли на пути, который непременно затопит.

20

Андрес рассказал мне, что, пока Палома с Мендосой чинили дверь в зеленой гостиной, Мендоса предложил ей погостить у него. Весной его старшая дочь вышла замуж и уехала в асьенду Алькантарилья, и теперь он остался с младшей дочерью; в их доме было предостаточно места, чтобы Палома жила там столько, сколько ей понадобится. Они ушли как раз для того, чтобы перенести Паломины вещи в ее новый дом.

Для меня же это означало, что провести еще одну ночь в безопасных стенах капеллы, но уже без Паломы, будет непристойно.

И спать придется в одиночестве…

В полдень на долину обрушился ливень, который так и не прекратился, сопровождаемый вспышками молнии. Когда мрачное небо еще сильнее потемнело в сумерках, Андрес принялся в определенном порядке расставлять курильницы по моей спальне, уделив особое внимание двери и окну. Затем он зажег их. Темнота, проследив за его движениями, отпрянула с тихим шипением, стоило ему забормотать молитву. Готовый к битве, Андрес поднял подбородок и завершил молитву, топнув ногой по полу.

Тьма отступила.

Андрес повернулся ко мне, его лицо снова засияло победным блеском. Он наконец приходил в себя. Быть может, сегодня ночью я буду в безопасности.

– Вы слышали еще какие-то голоса? – спросил он.

Горло сжалось при мысли о красных глазах, возникших за его спиной в зеленой гостиной, и о том, каким напряженным он был, когда приказывал мне прогнать голос из головы.

Я покачала головой.

Должно быть, все терзания отразились на моем лице, потому что Андрес сказал:

– Я боюсь за вас. Тот сон… это прямое доказательство, что вы ослабили бдительность, открыли сознание. И это опасно.

Спрашивать «почему» не было нужды.

– Насколько опасно? – вместо этого прошептала я. Если мне грозит потерять рассудок, что делать тогда?

Умрете здесь – так же, как мы.

Андрес поджал нижнюю губу, в точности повторяя выражение Паломы, когда она так же взвешивала, стоит ли рассказывать мне все. Взвешивала, сколько правды я смогу вынести, когда столкнусь с неизбежностью ночи. А вместе с неизбежностью придет и страх – всепоглощающий и способный свести с ума.

– Бабушка однажды привела меня в дом, который, как она определила, делал своих обитателей все более и более раздражительными. Люди, которые там жили, едва не разрушили собственный брак. К тому времени как бабушка пришла, они презирали друг друга. Эти силы способны раскрыть ваш разум и проникнуть внутрь. Изменить то, что вы видите, то, что чувствуете. Изменить ваш мир. Я боюсь… Боюсь покидать вас. – Андрес провел ладонью по лицу, царапаясь о щетину. – Хотите, чтобы я остался?

Тон Андреса выдал его с головой: он задал этот вопрос, потому что хотел остаться. Что-то в его решительной позе и в том, как он обвел меня взглядом – спокойным, бдительным и словно бы принадлежащим часовому, ясно дало понять, что Андрес не намерен оставлять меня одну.

Господи, я больше ничего не желала так сильно.