Срок для пребывания в первой ученической степени определен в 5 месяцев, товарищеской – 7 и мастерской – 1 год 3 месяца – не менее; однако допущены сокращения в случаях особо выдающихся «отличных достоинств или безотлагательной необходимости совершить путешествие». В каждом отдельном случае следовало испросить предварительное разрешение Великой ложи.
Относительно посетителей, признающих другие системы, следующих какому-либо иному обряду, а не тому, который принят Великой ложей, было объявлено, что их будут признавать не выше мастеров иоанновских лож, как бы высока ни была степень их посвящения; место во время работ им отводилось на южной стороне ложи.
Подтверждалось всем управляющим мастерам приказание доставлять Великому Управляющему мастеру союза отчеты о деятельности лож[356].
В дополнение к циркуляру был разослан также и вновь просмотренный и исправленный «Устав вольных каменщиков»; этот устав, утвержденный еще на Вильгельмсбадском конвенте в 1782 году, очень чтился вольными каменщиками, почему и исправления были незначительные – в выражениях, в слоге, а не по существу.
Вильгельмсбадский конвент имел целью выработку наиболее целесообразной и наилучше организованной системы для масонской деятельности. После конвента в Россию были присланы масонские акты, обряды, их объяснения, нравственные наставления. Многие и поныне сохранились в архивах и снабжены соответствующими заголовками, например: «Рита, утвержденная на общем Вильгельмсбадском конвенте», «изъяснение обряда по Вильгельмсбадскому конвенту» и т. п.
Разосланный устав сохранился во множестве списков, что доказывает большое его распространение; отличается он от более ранних списков некоторыми поправками, подчеркивающими еще более «всечеловеческие задачи» ордена, его всемирность; так, например, слово «соотечественники» изменено в «сочеловеки» и т. п.
Весь устав разделен на 9 отделов, краткое вступление и столь же краткое заключение. Каждый отдел подразделяется на отдельные параграфы. I отдел о должностях к Богу и религии. «Первая твоя клятва принадлежит Богу. Имей благоговение к Существу, исполненному величества, действием воли своея сотворившему вселенную и соблюдающему оную непрерывным деянием, наполняющим твое сердце, Его же слабый предельный разум твой ни постигнуть, ни определить не может». «Угождать Богу твоему – се твое блаженство. Быть навек с ним соединенну – се твое ревнование и правило твоих деяний». «Исповедуй на всяком месте божественный закон Христа Спасителя и не стыдись никогда, что ты ему принадлежишь. Евангелие есть основание наших обязательств, ежели ты ему не веришь, то ты не каменщик». II отдел о бессмертии души. «Человече! Царю мира! бывший некогда из творений совершенное потому, что сам Бог одушевил тебя своим дуновением, восчувствуй твое высокое определение! Все, что растет вокруг тебя, имеет жизнь токмо животную, исчезает со временем и покорено власти твоей, единая твоя душа бессмертна. Истекающая из недр Самого Бога, переживает тление и не исчезает». III отдел о должности к Государю и Отечеству. «Высочайшее Существо вверило положительнейшим образом власть свою на земле Государю, чти и лобызай законную власть над уделом земли, где ты обитаешь: твоя первая клятва принадлежит Богу, вторая Отечеству и Государю. Человек, скитающийся по лесам без просвещения и убегающий общества, был бы менее способен к исполнению намерений Провидения и к достижению всего блага, ему предоставленного. Существо его расширяется в кругу ему подобных, разум его укрепляется стечением различных мнений. Но по единому соединению произвел бы беспрерывный бой о личной пользе и насыщении развратных страстей, и вскоре бы невинность пала пред силою или коварством. Итак, нужны были для поступков его законы, а для сохранения оных начальники». «Чувствительный человек! Ты чтишь родителей своих, чти равно с ними и отцов государства. Они суть особы, представляющие Божество на земле сей. Если они ошибаются, сами они отвечать будут пред Судьею царей; но твое рассуждение, почасту несправедливое, не может уволить тебя от повиновения». «Обнажи со рвением все способности твои для великого блага, блага Отечества. Ежели когда-нибудь не исполнишь ты сей священной должности, ежели сердце твое не будет более от радости трепетать при нежном имени Отечества и Государя твоего, то каменщики извергнут тебя из недра своего, яко противника общего порядка, яко недостойного быть участником в преимущественных выгодах такого общества, которое заслуживает доверенность и уважение Государей, потому что любовь к Отечеству есть одна из главнейших его пружин и что, ревнуя сделать лучшими граждан, требует оно, чтобы дети его с величайшею отличностью и по чистейшим побуждениям исполняли государственные должности. Храбрейшим воином, правосуднейшим судьею, кротчайшим господином, вернейшим слугою, нежнейшим отцом, постояннейшим мужем, преданнейшим сыном должен быть каменщик, потому что общие и обыкновенные обязанности гражданина освящены и подтверждены свободными и произвольными каменщика обетами и что, презря оные, он к слабости присоединит лицемерие и клятвопреступство».
Следующие три отдела касаются любви к ближнему и благотворения; VII – о нравственном совершенствовании себя, VIII – о должности к братьям и IX – о должности к ордену. На двух последних я еще несколько остановлюсь. Правило о должности братской гласит: «В бесчисленной толпе существ, населяющих сию вселенную, ты признал каменщиков братьями своими, не забывай никогда, что всякий каменщик, какого бы исповедания христианского, какой бы страны или состояния ни был, простирая тебе десную свою, символ братской свободности, имеет священные права в твоей помощи и дружбе. Обет природы был равенство, но человек нарушил скоро оный. Каменщик восстанавливает первобытные права человеческого племени, он не жертвует никогда народным предрассудкам и священный узел сравнивает здесь все состояния».
«Берегись вводить в храмах наших льстивые отличности, нами не принимаемые, оставь твои достоинства и знаки любочестия за дверями и входи к нам с сопутниками, токмо твоими добродетелями. Какое бы твое светское звание ни было, уступи в ложах наших добродетельнейшему, просвещеннейшему. Не стыдись никогда при посторонних людях человека низкого состояния, но честного, которого ты несколько минут прежде лобызал, как брата. Орден постыдится тебя в свою чреду и отринет тебя и с твоею гордостию, да торгуеши ею во светских непросвещенных позорищах. Ежели брат твой находится в опасности, лети к нему на помощь и не страшись за него жизнь пожертвовать. Ежели он в нужде, излей на него твои сокровища и возрадуйся, что ты сделал дело столь усладительное. Ты клялся оказывать благотворение всем людям вообще, тем паче обязан ты предпочтением воздыхающему брату твоему. Ежели он грешит и заблуждает, иди к нему с братскими оружиями: чувством, разумом и убеждением; возвращай добродетели существа колеблющиеся и воздымай падшие».
Иллюстрация из книги De summa, XVIII в.
В этом же отделе есть предписание о необходимости возможно скоро кончать братские распри и недоразумения в своем же братском кругу – этот параграф развит был впоследствии в подробно разработанную главу о масонском судопроизводстве, суде чести и прочем. «Ежели сердце твое, – предписывает устав, – уязвленное истинными или воображаемыми обидами, начнет питать некую тайную на брата твоего злобу, то разгони тот же час воздымающееся облако, избери себе на помощь кого-нибудь беспристрастного судьею, требуй братского его посредничества, но не входи никогда в храмы, не укротя чувства злобы и мщения. Ты вотще будешь призывать имя Бесконечного, да благоволил бы Он обитать в храмах [то есть ложах] наших, ежели оные не очищены добродетелями братий и не освящены согласием».
В отношении ордена требовалась полная покорность: «Воля твоя покорена воле законов и высших» [начальников]. «Паче всего есть один закон, коего наблюдение ты обещал пред лицем небес, то есть закон ненарушимой тайны в рассуждении наших обрядов, церемоний, знаков и образа принятия. Страшись думать, что сия клятва менее священна даваемых тобою в гражданском обществе. Ты был свободен, когда оную произносил, но уже не свободен нарушить клятву, тебя связующую. Бесконечный, коего призывал ты во свидетели, утвердил оную. Бойся наказаний, соединенных с клятвопреступством. Ты не избежишь никогда казни твоего сердца и лишишься почтения и доверенности многочисленного общества, имеющего уже тогда право объявить тебя вероломным и бесчестным».
Масонские витии нередко черпали свои изречения из устава, некоторые параграфы коего выше приведены, нередко одну какую-нибудь статью они развивали в пространную речь, ибо устав этот включает все правила, кои усердно распространялись масонами и в ложах путем назиданий, путем устной пропаганды и путем литературы, печатной и рукописной. Тексты двух первых параграфов ярко подтверждают веру масонов шведской системы в Бога и бессмертие души, последним параграфом не менее ярко подчеркивается полная подчиненность каждой отдельной личности власти высших, неведомых начальников ордена.
В 1812 году И. В. Бёбер с чувством удовлетворения заверял, что кроме работавших в тиши мартинистов все ложи в России примкнули к союзу «Великой Директориальной ложи Владимира к Порядку»: присоединились, приняв шведский обряд, обе петербургские французские ложи: Соединенных друзей и Палестины и восстановленная ложа екатерининского времени – ложа Изиды в Ревеле. Ложа Изиды объединяла родовитое балтийское дворянство, помещиков окрестностей Ревеля и весь его чиновный высший мир; в ложе числились и местные пасторы. Отличительным знаком установлен был золотой равносторонний треугольник с греческой надписью: «Изис» в средине; треугольник же был включен в круг, образованный золотой змеей, кусающей свой хвост.
Управляющий Министерством полиции Е. К. Вязьмитинов относился к масонским собраниям хотя и с некоторой опаской, но в общем с достаточной любезностью и 28 марта 1812 года, призвав к себе управляющего ложей «Петра к Правде» Е. Е. Эллизена, выказывавшего большое рвение к своей должности, сказал ему: «Я вас призвал к себе, дабы просить вас обще со мною содействовать к общему благу; Государь Император убедился по представлениям моим, что ложи никак сомнительны быть не могут. Нельзя их актом аккредитовать, но мне Государь приказал вас удостоверить в своем благоволении»[357].
Такое благорасположение императора тотчас же заметно отразилось на деятельности лож: состав членов ложи «Елисаветы к Добродетели» увеличился почти вдвое в течение 1812 года, невзирая на тяжкую годину великой войны.
«Великая Директориальная ложа» уже пользовалась известностью по всей России как признанная и негласно разрешенная к существованию. От 11 апреля 1812 года поступила к ней просьба из Москвы о дозволении учредить ложу под наименованием «Паллады». Просители писали: «Здравие! Сила! Единение. Мы, нижеподписавшиеся братья, законным образом принятые, посвященные в царственное искусство и без исключения рожденные или в течение многих лет обосновавшиеся в Российской империи, будучи осведомлены о существовании законного общества на Востоке Санкт-Петербурга, желаем вступить в зависимость Великой Директориальной ложи и образовать ложу совершенную и справедливую, испрашиваем конституцию и дозволение открыть на востоке Москвы ложу иоанновскую в трех степенях под отличительным наименованием Паллады. Обязуясь не признавать никакого иноземного влияния, либо неизвестных начальников, желая насладиться терпимостью Правительства, испрашиваем посредничества Великой Директориальной ложи».
Все фамилии подписавшихся учредителей иностранные, чем и объясняется их утверждение о праве русского гражданства в начале прошения. Всего семь учредителей, из них первым полковник, георгиевский кавалер фон Биппен, затем два пастора – один лютеранской церкви – Карл Кле, другой Берфорд, англиканской церкви, остальные – преподаватель, литератор, банкир и два купца.
За нашествием неприятеля ложа не была учреждена, и впоследствии ложи под наименованием «Паллады» не существовало в России.
16 мая учреждена была ложа в далекой Феодосии под наименованием «Иордана», на французском и русском языках, по французским актам. Она соединила представителей французской колонии, местных русских деятелей и артистов. Отличительным знаком ложи был принят золотой равносторонний прорезной треугольник, в середине коего серебряная вершина горы с водруженным на ней золотым крестом.
ebooksa