Студент

— Это верно, — согласился с Федором Лякса. — Пушкин в стихотворении «Моя родословная» с гордостью отмечал: «Я просто русский мещанин!», и Андрей Платонов утверждал, что историю вывезет не герой, а мещанин.

За разговорами, которым не бывает конца, мы не заметили, как пробежало время, и спать мы легли далеко за полночь. Когда куранты пробили по радио двенадцать часов и зазвучал гимн, Юрка спохватился, и они с Ляксой пошли вниз в вахтерскую звонить Николаю Дмитриевичу, что Юрка заночует в обжаге.

На следующий день вечером, перед отъездом в Питер, я зашел, чтобы попрощаться с Юркой и с его гостеприимным дядькой. Николай Дмитриевич усадил нас за стол и даже достал графинчик с водкой. Мы выпили по рюмочке, и разговор снова зашел о выставке. Мы стали восторженно описывать то, что нас особенно поразило. Николай Дмитриевич слушал, улыбался, как бы соглашаясь с нами, но потом выразил свое отношение к американцам:

— Не надо идеализировать Америку. Американцы показали нам только внешнюю сторону своей жизни. Но ведь многие из нас понятия не имеют, что такое капитализм со всеми его кризисами, социальным расслоением, коррупцией и другими неприглядными вещами. У нас, в отличии от Америки, прежде всего нет эксплуатации человека человеком. У нас образование, включая высшее, бесплатно, а его уровень один из самых высоких в мире. И вообще, во многом пример СССР для Запада стал заразительным. Взять хотя бы социальный вопрос. Ведь именно на примере «советского социализма», Западная Европа, да и США тоже, задумались над вопросом социального обеспечения, и у них появились государственные пособия, пенсии, льготы и прочее подобное… Выставка — это в какой-то степени миф, который соблазняет наши умы… Да, в бытовом отношении мы живет хуже, но не надо забывать, что после тотальной разрухи в ходе изнурительной войны, прошло всего пятнадцать лет, и прав Никита Сергеевич, когда сказал, что нам важнее было нацелить промышленность не на предметы роскоши, а на действительно значимые товары и, прежде всего, нужно было думать о том, чтобы поднять страну из руин. Как говорится, «не до жиру, быть бы живу». Так что, если говорить о преимуществах американского образа жизни, то это вопрос спорный.

Крыть нам с Юркой было нечем, потому что доводы советского ученого Николая Дмитриевича Богданова казались разумными. Тем не менее, как сказал один остроумный человек, «госплан хорош при производстве ракет и самолетов, но ни один госплан не может спланировать производство лифчиков для дам нужного фасона и цвета. А дама в самосшитым и неудобном лифчике — это гораздо большая проблема для государства, чем вся военно-морская мощь Соединенных штатов, то бишь, Америки».

Глава 25

Перемены в общежитии. Тусовка в квартире Народного артиста. Будущие Каратыгины Волковы и Жемчуговы. Больной зуб Алисы. Скептик Стас. Откровенная скука. Подводные камни профессии. Сын Нострадамуса, который мечтал об известности. Я теряю выдержку. Издержки дара экстрасенса.

В нашей комнате кроме меня к третьему курсу остались немцы Генрих и Яков, да Жора Дроздов. Леня Котов поступил в Академию художеств, а Вася Сечкин женился на ленинградке и переехал к ней куда-то на Петроградскую сторону вместе со всем своим имуществом, которое умещалось в чемодане.

— Видел я его бабу, — простодушно выразился Жора. — Ну совершенно невзрачная особа. Как говорится, «ни рожи, ни кожи».

— Liebe des Bösen, und Sie lieben die Ziege.

— Скажешь тоже, любовь, — недоверчиво сказал Жора. — Пунктик у него такой был — хоть тресни, жениться на местной. Вот и вся любовь.

Леня Котов изредка заходил в наше общежитие к своим ребятам с худграфа, благо Академия художеств находилась недалеко на том же Васильевском острове, а Васю Сечкина мы видели только в учебном корпусе.

Поступил в консерваторию Саша Виноградов, но время от времени тоже заходил к нам, скорее к Боре Ваткину, но непременно заглядывал ко мне, и мы могли немного поболтать. Я как-то спросил у него, куда делся его земляк и одногруппник Ваня Силин, хотя знал, что Силин собирался поступать в физкультурный институт.

— А ты не знаешь? — удивился Саша и подтвердил, что Иван действительно ушел в институт им. Лесгафта:

— А что ему у нас делать? — сказал Саша. — Он спортсмен по всей своей природе. Еще когда мы с ним вместе в пед поступали, у него первый разряд по лыжам был. Вот его наш физрук и сосватал в Лесгафта.

Однажды, когда Боря Ваткин приболел и лежал в изоляторе, Саша после того как мы навестили больного, совершенно неожиданно предложил:

— Не хочешь сходить со мной в одну компанию?

— Что за компания? — поинтересовался я.

— Артисты, студенты из Академии театральных искусств.

— А ты каким боком к ним?