Шведское огниво

– Наверное не скажу, но задумочка одна есть. В наши края сейчас новые люди руку тянут. Каталонцы.

Касриэль напрягся. Злат, не подавая вида, невинно спросил:

– Это же, вроде, совсем издалека?

– Королевство Арагон, – подтвердил монах, – Только это уже давно недалеко. Лет тридцать назад константинопольский император пригласил тамошнее войско на помощь. Они и осели у него под боком. Там теперь у них целое своё княжество. Лет пятнадцать в Крым архиепископом назначили тоже каталонца. Так что этот Санчо уже по проторенной дорожке сюда прибыл.

– Из закатных стран, – задумчиво сказал Злат, вспомнив слова исчезнувшего постояльца. И добавил, – Что же ты замолчал, брат Адельхарт? Мы слушаем.

Монах тоже задумался ненадолго после чего продолжил:

– Этот Санчо и был каталонцем. Из Арагона. Вот почему когда я узнал, что в Сарае появился чужеземец, который говорил, что он прибыл из закатных стран, я насторожился. Тем более, что на этот раз мне никто ничего о прибытии какого-либо посланца ничего не сообщал. Верные люди из Азака дали знать, что туда он приехал не из Крыма, как вроде положено каталонцу, а сушей. Из Львова. Вот тогда я сразу вспомнил не Санчо, а того второго, со свиной ногой. Не одна ли тропка привела их в наши края?

Адельхарт усмехнулся и подался вперёд:

– Ты, наверное, думаешь зачем я тебе битый час рассказываю все эти истории про свиную ногу, папу и дальние края? Я бы и сам не обратил внимание на этого приезжего не брякни он про закатные страны. Никуда не лез, слонялся по базарам, пару раз я видел его у нас в храме на богослужении. Ведь даже про то, что он прибыл из Львова, я узнал почти случайно – от приезжих из Азака. Знаешь, когда я понял, что под видом серой мышки скрывается важная птица? Когда сегодня ко мне пришли незнакомые люди и попросили помочь забрать из под замка его вещи, которые сняли с корабля. Сказали, что сам он прийти за ними не может и уговаривали быть поручителем. За эту услугу мне предложили пятьсот иперперов.

XIII. Между Ясой и Кораном

После ухода Адельхарта Сарабай велел подавать новое кушанье. Монах остаться на трапезу не захотел, вспомнил, вдруг, что у него конь на дороге без присмотра, да и на службу в храм надо. Злат проводил его до ворот. В зале уже так жарко натопили, что захотелось немного освежиться под моросящим дождиком. Во дворе было темно и тихо. Из опустелой летней кухни появилась тень стражника, увидевшего наиба, и снова утонула во мраке. Только журчание воды, стекавшей по желобу с крыши, нарушало ровный шум дождя, да под навесом фыркали лошади. Глухое место. В городе сейчас некоторые только лавки закрывают, с базаров уходят последние носильщики. По дворам говор, постукивание кувшинов, обрывки слов мешаются с запахом еды.

Так же мирно по-домашнему расположилась у длинного стола пёстрая компания, сведённая судьбой в этот тёмный осенний вечер на старом постоялом дворе. Злат вошёл, как раз когда Сарабай расхваливал новое блюдо:

– Вы только попробуйте! Не говорите, что сыты! Такого вы ни в одной харчевне не найдёте. Сегодня как раз готовили в котле телячьи головы, весь отвар мне остался. Да ещё опорожнил кадушку с солёными огурцами. Как раз заказали сразу несколько кувшинов, а рассол уже пора менять. Какой рассол! Травы для него мне с лесов привозят. С хреном! Запах – любой москательщик помрёт от зависти. Остаётся только соединить этот отвар с этим рассолом и добавить туда ячменной крупы. Непременно самой лучшей, из очищенного зерна. Которое называют жемчужным.

У стола уже орудовала улыбающаяся Юксудыр, ловко разливавшая горячее варево деревянным ковшом с резной ручкой в глубокие миски.

Глядя на неё наиб вспомнил про ниточки Адельхарта. «Приехала с тем парнем со свиной ногой, теперь оказалась возле второго пропавшего» – подумалось вдруг. Не та ли верёвочка связала их, на которой висит кольцо с печатью Кутлуг-Тимура? Девушка почувствовала взгляд, подняла глаза и улыбнулась. Если так, то про перстень знает кто-то ещё.

– Пятьсот иперперов! – не переставал удивляться разомлевший от еды и тепла Касриэль, – Это что же такое в этом сундуке лежит? Нескольких рабов можно купить.

– Ты бы лучше про свой сундучок вспомнил. Где письмо, за которым посланцы Могул-Буги приезжали. Может это тоже их рук дело?

– Смеёшься что ли? Здесь сразу видны люди деловые. Которые привыкли дела делать без лишнего шума. Да если бы мне за это письмо пятьсот иперперов посулили! Я бы не только письмо, я бы ещё три копии в придачу снял. На самом дорогом пергаменте. И в шёлковые мешочки зашил.

Больше в этот вечер о делах не говорили. Оставили их грядущему дню. Не нами сказано – утро вечера мудренее. Потому и спать легли пораньше. Только огонь немного поутих в очаге, и темнота стала сдвигаться от углов, сливаясь с тенями, Злат приказал всем укладываться. Сам он утащил свой огромный тулуп к дальней стене и пошутил над сказочником, устроившемся у самой печи: «Ты, как кот». Огонь вскоре совсем погас, только угли зловеще переливались, как кровавые рубины в душной тьме. Потом потухли и они.

От всех треволнений дня Злат так и не мог уснуть, одолеваем мыслями. Он лежал на лавке, закинув руки за голову, всматриваясь в темноту под крышей. Надо бы уснуть, отдохнуть, чтобы голова завтра была свежей, а сон не шёл. Было так тихо, что доносились крики ночной стражи сменявшейся вдалеке у заставы. «Это уже вторая», – подумал Злат. Заполночь значит.