– Похоже, что так. И к тому же ему пришлось раскошелиться, чтобы прийти к такому отличному результату. Нет, правда, мне до того смешно!.. Несчастный князь!..
– Все равно, – продолжал другой, – надо бы от него избавиться.
– Будь спокоен, старина, это не замедлит произойти. Не пройдет и недели, как я подарю тебе отменный бумажник, сделанный из шкуры Люпена. Позволь мне лечь, я засыпаю на ходу.
Звук закрывающейся двери. Потом Сернин услышал, как барон запирает задвижку, затем вытаскивает все из карманов, заводит свои часы и раздевается.
Он был весел, насвистывал и напевал, даже разговаривал вслух:
– Да, из шкуры Люпена… не пройдет и недели… и даже четырех дней! Иначе он нас сожрет, негодяй!.. Этим вечером его план не удался, но это ничего не значит… Ведь расчет был верным… Стейнвег может находиться лишь здесь… Только вот…
Он лег в постель и сразу выключил электричество. Сернин приблизился к занавеске и, слегка приподняв ее, увидел смутный свет, сочившийся сквозь окна, оставляя кровать в кромешной тьме.
«Бесспорно, это я простофиля, – сказал он себе. – Я полностью просчитался. Как только он захрапит, я улизну…»
Однако его удивил приглушенный звук, природу которого он не смог определить, но исходил этот звук от кровати. Это было что-то вроде скрипа, впрочем, едва уловимого.
– Ну как, Стейнвег, что у тебя там?
Это говорил барон! Не было ни малейшего сомнения, что говорил именно он, но как могло статься, что он обращался к Стейнвегу, раз Стейнвега в комнате не было? А Альтенхайм продолжал:
– Ты по-прежнему несговорчив?.. Да?.. Болван! И все-таки тебе придется рассказать, что тебе известно… Нет?.. Тогда спокойной ночи и до завтра…
«Я грежу, грежу, – говорил себе Сернин. – Или это он грезит вслух. Поразмыслим. Стейнвега рядом с ним нет, его нет и в соседней комнате… и даже в доме его нет. Альтенхайм сам сказал это… Тогда что означает эта ошеломляющая история?»
Он заколебался. Не наброситься ли ему на барона, не взять ли его за горло и силой добиться от него того, чего он не смог добиться хитростью? Вздор! Ни за что Альтенхайм не даст запугать себя.
– Ладно, – прошептал он, – я ухожу, отделаюсь потерянным вечером, вот и все.
Однако он не ушел. Он чувствовал, что нельзя уходить, что он должен остаться, что еще может подвернуться случай.
С величайшими предосторожностями он снял четыре или пять костюмов и пальто, разложил их на полу, расположился поверх и, прислонясь спиной к стене, преспокойно заснул.
Барон был не из ранних пташек. Часы пробили девять, когда он встал с постели и позвал слугу.
Прочитав корреспонденцию, которую тот принес, барон молча оделся и стал писать письма, пока слуга старательно развешивал в шкафу вчерашнюю одежду, а Сернин, сжав кулаки, говорил себе:
«Неужели мне придется раздавить солнечное сплетение этого типа?»
ebooksa