Вернувшись к своему стулу, он скомандовал:
– Вальдемар, поставь стрелки на без двух минут полдень. Ах, нет, нет, старина, не против хода… по ходу… Ну да, это будет дольше… но как иначе?
Пробили все часы и получасы, вплоть до половины одиннадцатого.
– Послушай, Вальдемар, – сказал Люпен.
Он заговорил серьезно, без насмешки, словно сам был взволнован и встревожен ожиданием.
– Послушай, Вальдемар, видишь на циферблате маленькое закругленное острие, которое показывает первый час? Это острие подрагивает, не так ли? Положи сверху указательный палец левой руки и нажми. Хорошо. Теперь большим пальцем сделай то же самое с острием, которое показывает третий час. Хорошо… Правой рукой нажми острие восьмого часа. Хорошо. Благодарю тебя. Ступай садись, дорогой.
Мгновение, потом большая стрелка передвинулась, коснулась двенадцатого острия… И снова пробило полдень.
Люпен, сильно побледнев, безмолвствовал. В молчании прозвучал каждый из двенадцати ударов.
На двенадцатом ударе послышался звук какого-то выключения. Часы резко остановились. Маятник застыл.
И внезапно возвышавшийся над циферблатом бронзовый орнамент в виде бараньей головы упал, обнаружив своего рода маленькую нишу, выдолбленную прямо в камне.
В этой нише находилась украшенная резьбой серебряная шкатулка.
– Ах! – молвил император. – Вы были правы.
– А вы в этом сомневались, ваше величество? – сказал Люпен.
Он взял шкатулку и подал ему.
– Пусть его величество соблаговолит открыть сам. Там письма, которые его величество поручил мне искать.
Император открыл шкатулку и вздрогнул от удивления.
Шкатулка была пуста!
Развязка представлялась неожиданной, ошеломляющей, непредсказуемой. После успеха подсчетов, осуществленных Люпеном, после столь изобретательной разгадки секрета часов император, не сомневавшийся больше в финальном успехе, казалось, был в замешательстве.
Напротив него Люпен, бледный, со стиснутыми зубами, с налитыми кровью глазами, исходил яростью и бессильной ненавистью. Он вытер покрывшийся потом лоб, потом живо схватил шкатулку, перевернул ее, осмотрел, как будто надеялся отыскать второе дно. Наконец, для большей верности, в приступе ярости раздавил ее, стиснув с неодолимой силой.
ebooksa