813

22
18
20
22
24
26
28
30

– Подумайте хорошенько.

Оба они, Долорес и господин Ленорман, склонившись над стариком, с мучительным беспокойством ожидали его ответа.

– Нет, – проронил он, – я не вижу…

– Подумайте хорошенько, – повторил начальник полиции, – имя и фамилия убийцы начинаются с буквы «Л» и буквы «М».

– «Л»… – повторил тот, – я не вижу… «Л»… и «М»…

– Да, золотые буквы украшали портсигар, принадлежащий убийце.

– Портсигар? – произнес Стейнвег, силясь что-то вспомнить.

– Из полированной стали… И одно из внутренних отделений разделено на две части: та, что поменьше, для сигаретной бумаги, другая – для табака…

– На две части, на две части, – повторял Стейнвег, воспоминания которого, казалось, пробудила эта подробность. – Не могли бы вы показать мне этот предмет?

– Вот он, или, вернее, точное его воспроизведение, – сказал Ленорман, протягивая ему портсигар.

– Как? Что?.. – произнес Стейнвег, взяв портсигар.

Он тупо смотрел на него, разглядывал, крутил во все стороны, и вдруг вскрикнул, это был крик человека, в голову которому пришла вдруг страшная мысль. И он застыл, мертвенно-бледный, с дрожащими руками и блуждающим взглядом.

– Говорите, да говорите же, – приказал господин Ленорман.

– О! – молвил тот, словно осененный каким-то открытием, – все объясняется…

– Говорите, да говорите же…

Оттолкнув их обоих, Стейнвег, шатаясь, подошел к окну, потом вернулся назад и бросился к начальнику полиции:

– Сударь, сударь… убийца Рудольфа, я назову вам его…

Он умолк.

Наступило молчание. В глубокой тиши кабинета, меж этих стен, слышавших столько признаний, столько обвинений, прозвучит ли здесь имя отвратительного убийцы? Господину Ленорману казалось, будто он находится на краю бездонной пропасти и что оттуда к нему возносится голос… Еще несколько секунд, и он узнает…

– Нет, – прошептал Стейнвег, – нет, я не могу…