А за околицей – тьма

22
18
20
22
24
26
28
30

Тут же подскочило бурое существо не выше Корки, с редкой шерстью, со злыми глазами, вспрыгнуло на борт, зашептало, зачастило, плюясь:

– За должком пришла, за должком! – и потянулось к Ярине.

Обыда вскочила, загораживая ученицу. Ярина замерла, растерявшись. Огнём швырнуть? Существо мерзкое, в гнилье, в отрепьях, но живое всё же… После стольких смертей древесных ещё одному живому причинять боль?

– За должком! – громче зашипело существо, съёжилось и распрямилось, прыгнуло прямо на Обыду, врезалось головой в грудь и вцепилось зубами в шею.

– Ах ты дрянь! – заорала Ярина и уже без раздумий ударила огненной оплеухой, ухватила за спину, стянула с яги. – Ах ты поганая!

Существо, лохматое, склизкое, засучило ногами, зашипело, изрыгая зловонный дым. Ярина, спеленав его в дождевую завесу, бросилась к яге:

– Обыда! Цела? Жива?

Та тяжело поднялась, прижимая ладонь к горлу; между пальцев струилась тёмная кровь. Пошатнулась, посмотрела на Ярину и всхлипнула, не пытаясь загородиться. Существо тем временем разодрало слабенькую завесу, выбралось, снова съёжилось, готовясь прыгнуть. Ярина яростно обернулась и припечатала его кипящей смолой. Существо завыло, рухнуло, но не остановилось: копошилось, вошкалось, ползло к Обыде:

– Должок… Долж-ж-шок…

– Сейчас, сейчас, – шептала Ярина, лихорадочно закрывая рану, заговаривая кровь. – Потерпи… Сейчас…

Кровь остановилась, прокушенные края сошлись, но Обыда захрипела ещё хуже. Побелели щёки, лоб и губы; цвет ушёл с лица, только глаза светились чайной, болотной зеленью.

– Да что с тобой, Обыда?

– Она… долг забирает… А у меня… сил нет…

– Кто она такая? Что ей надо?

– Богинка… Тебя ей… надо…

– Меня?

От ярости и непонимания зашумело в голове. Больше не было ни жалко, ни больно, а только странно чувствовать, как с пальцев срывается жгучее пламя, горькое, пепельное, совсем как частица недавнего пожара. Срывается, летит в богинку, расплывшуюся в кривой ухмылке, лепечущую: долж-шок… долж-шок за тобой, Яж-жина…

Прогорела вмиг смоляным факелом и опала серой горсткой в снег.

Тут же подкосились ноги, и Ярина осела рядом. Обыда, держась за грудь, перехватила её руку, вливая крошечки сил. С хриплым смешком выдавила:

– Поиздержались мы сегодня, глазастая.