Гладя спящую ученицу по волосам, забылась, прошептала:
– Сольвейг.
Ярина открыла глаза, будто проснулась, отзываясь. Обыда вздрогнула.
– Кто это?
– Птица певчая. Далеко отсюда поёт. Не бери в голову.
– Обыда. Я хочу в зеркало посмотреть.
– Зачем тебе?
– Боюсь, что… Нет, не боюсь, но думаю, чувствую, что поменялось что-то. Может, из-за той тропы в сад. Может, потому что с Ночью скакала. Но я хочу посмотреть… Увидеть.
– Я ведь тебе говорила, глазастая, не игрушка это – в зеркало глядеть.
Ярина промолчала, отвернулась к стене. Всё ещё слаба, подумала Обыда. Немудрено. Как только жива осталась, столько силы отдав, по донышку себя вычерпав, вернув то, что Обыда потратила, пока держала Лес на самом краю. Слаба-то слаба, а на гулянку в Игринский воршуд наперегонки с ветром полетела, отплясывала у костра будь здоров – ишь как дымом пахнет. А теперь дрожит, что ӵушъя́л[72].
– Нет уж, – вслух произнесла Обыда. – Зеркало из тебя, такой усталой, душу вытянет. Отдохни, окрепни, тогда и посмотришь.
– Хорошо, – прошелестела Ярина.
На границе зари и ночи зацепилась Ярина взглядом за рогатый месяц. Сон заставлял смежить веки, но прежде, чем погрузиться в зыбкую мглу, заметила она у окна васильки. Капли росы на лепестках искрились в блеске месяца, и сами цветы походили на звёзды, упавшие на ладони.
– Как тебе живётся, будущая яга? – донеслось со свистом ветра, ласково до дрожи, мягко до крови. – Может, помощь в чём нужна? Может, одиноко тебе или загадок слишком много вокруг? Приходи. Помогу… На все вопросы отвечу…
Ярина съёжилась во сне, закуталась в одеяло, не умея ещё поставить защиту в дрёме. Почувствовала: громадная птица в триста голов подняла клюв в Хтони, вгляделась в далёкое красное окно избы на границе. Огонёк свечки запрыгал, погас. Сладкий голос, сахарный туман потёк маревом по половицам.
– Вспоминаешь, небось, нашу встречу? Жалеешь, небось, что не согласилась… Приходи. Не буду серчать. Приму как родную дочь тебя, будущая яга. Полетим с тобою над Хтонью…
Ярина заплакала во сне. Туман подбирался к печке, поднимался бесплотной рукой. Ладонь нависла над лицом, собрала воздух в горсть. Ярина закричала, просыпаясь, вытолкнула перед собой комок колючего пламени. Рука отшатнулась и разошлась клочьями. Обыда вскочила с лавки. Загорелась занавесь на зеркале.
– Он опять звал… Обыда…
– А ну успокойся! – велела наставница. – Он долго теперь не сунется. Ишь как крепко ты его огоньком приложила! Только потушить надо.
Вдвоём – крутой струёй из ладоней Обыды, тоненьким ручейком из рук Ярины – погасили огонь. Сразу темно стало в избе. Шипела обожжённая, залитая водой рама – будто рана. Ярина соскользнула с печки, босиком прошла к зеркалу, положила ладонь на стонущее дерево. Рама затихла.
ebooksa