Веселье стихло. Мужик без вил побежал успокаивать коня. На поляну прибежали Кира с Леей. Правда, Лея по-прежнему передвигалась, уставившись в одну точку — в трансе. Подошла Юля, встала в стороне от Киры.
Еще один уголек с мангала попал на скатерть. На поляне появился Могильников с флягой спирта в руках. С чужой флягой. Она была золотистого цвета с гравировкой на непонятном языке. Олег Уюкович чрезвычайно удивился увиденному, невольно опустил руки и случайно пролил пару капель из фляги на уголек, лежащий на скатерти. Полыхнуло…
Думаю, дорогие читатели, нет смысла описывать негодование каждого участника торжества. Страх в глазах Элины, когда та подняла испачканное в салате лицо на разрисованную винными красками невесту. Моську злобной бабульки с бельмом. Пофигистские эмоции Могильникова, который вместо тушения им же разведенного пожара, решил просто глотнуть из фляги. Грусть облитого молоком Дарьяна, который, появился на полянке со стороны улицы Чёрненькой.
Теперь автор комедии считает, то нужно немножечко отмотать назад… Как ни старались сельчане прогнать старика из своего поселка — не получалось. Посадили за решетку — он на следующий же день сорвал замок и каким-то образом посадил вместо себя охранника. Бельмондо однажды привязала его к столбу на главной улице. Он сказал: «Как вы смеете так обращаться с ветераном Великой Отечественной депрессии и почетным пенсионером всея Руси?» После — развязал веревки связанными руками и просто ушел. Дежурный, мужик с вилами, хотел его остановить, но случайно наступил на яйцо, и вскоре был атакован злобной Марфой. Птичка заклевала его настолько сильно, что после инцидента в поселке отменили мораторий на «запрет смертной казни для бешеных куриц». Спустя время, недовольные граждане сожгли дачу старика, так он переселился в дом Квазимодо и забаррикадировался там. Когда его, наконец, удалось выкурить оттуда, жители очень сильно хотели его поколотить… Если вы думаете, что этот дед был сумасшедшим или слабоумным, то зря. Этот человек процитировал жителям половину статей Уголовного кодекса Российской Федерации, после чего его даже бывшая надзирательница побоялась трогать. Местные в шутку закрепили за ним кличку «Депутат опушки». Старик покинул Закусь только когда сам захотел. Ему стало скучно, и он решил вернуться домой, к жене. Правда, до жены так и не добрался — Леший попросил встретить туристов, под руководством некого «валенка» по фамилии Валенов.
И вот, когда старик вновь появился в Закусе, на повторной свадьбе Квазимодо Никифоровича, жители, скажем так, были немного недовольны. Когда его на горизонте заметили музыканты, то решили выразить свои эмоции через музыку. Сыграли любимую композицию патологоанатома Олега Уюковича Могильникова — похоронный марш, причем с использованием бубна…
Старик же, как ни в чем не бывало, прошел в центр поляны, словно хотел, чтобы на него обратило внимание как можно больше людей. Шёл он забавно, будто кланялся и внимательно осматривался. Дед дошёл до стола, налил в стакан вина из графина и, не обращая ни на кого внимания, взял кусок горячего шашлыка прямо с шампура.
Музыка перестала играть. Все зеваки, включая туристов, алкоголиков и, пока ещё не пьяных людей, наблюдали за действиями пожилого дебошира. Старик учуял, что всё внимание окружающих сосредоточено на нём и, довольный, не прожевав кусок мяса, спокойно спросил:
— Марфу не видели?
Курица до появления хозяина блуждала по поляне в поисках пищи и решила скрыться как раз перед его приходом. Но бабка успела схватить ее за горло, и сейчас она показывала птицу старику.
— Она? — спросила баба Соня и передала Марфу рыжему бородатому мужику: — Отличный бульон получится! — добавила она, придерживая другой рукой внука, который жаждал кинуться в бой. Правда, кинуться он хотел на Романа, потому что заметил, как невеста снова строила тому глазки…
Старик, как только увидел бедную, чуть ли не из последних сил старающуюся вырваться, любимую курочку, улыбаться перестал. Стакан с вином выпал из его рук, дед побледнел. Все молча наблюдали за происходящим. Рыжий бородатый мужик, в конце концов, не смог удержать бешеную птицу. А все потому, что она каким-то чудом отложила яйцо именно на том месте, куда он наступил. За смерть яйца Марфа обклевала бедолагу так, что тому пришлось бежать с поля боя с позором.
Напряжение росло. Туристы уже никого не интересовали, ведь перед жителями стояли два атомных реактора и оба — перегретые, вот-вот взорвутся. Роман Александрович отошел ближе к Кире, ибо двже боялся смотреть в сторону ревнивого жениха Квазимодо Никифоровича, который точил уже четвертый нож.
Могильников спрятал за пазуху вторую бутылку самодельного коньяка, даже шампур с шашлыком под плащ спрятал, оправдывая себя тем, что это все — плата за моральный ущерб.
Бабка перелезла через стол, выпрямилась, размяла шею и приготовилась к любому выверту старика. А тот… принялся делать зарядку. Покрутился, повертелся, отжался, встал — радикулит схватил, выпрямиться у него не получилось с первого раза. Тогда он снова присел, встал, опустил голову к ногам, затем резко распрямился с таким громким хрустом, что, казалось, будто все кости его разом сломались, и после — просто похромал к бабке.
Мужик с вилами, которому так и не удалось поймать сбежавшего коня, попытался утихомирить врага посёлка номер один. Он схватил со стола полупустую бутылку вина и решил ударить старика по голове. Дико. Даже бабка рявкнула на него за такую жестокость. Но дед не струсил. Он лихо уклонился от удара, засунул мужику в рот свой недоеденный кусок шашлыка так, что тот подавился, и толкнул его на стол. Селянин прокатился по столешнице, снес несколько блюд и упал на землю. После этого дед подошёл к бабе Соне, дрожащим и, одновременно, грустным голосом вымолвил: «Вы можете оскорблять меня, даже мою жену — это говорит только о вашем слабоумии и ничтожности. Но чего я точно не потерплю, так это того, что обижают маленьких, беззащитных животных, тем более моего питомца!»
— У тебя десять секунд, дед, чтобы убраться отсюда, — баба Соня была холодна, как лед из морозильной камеры. Насторожились все, кроме Могильникова, который просто молча ушёл в лагерь, ибо устал. Тем более он увидел, что с сыном все в порядке, поэтому можно и вздремнуть.
— Я вызываю тебя на дуэль, дерзкая бабулька! — высокомерно произнес старик и ударил по лицу бабы Сони варежкой-прихваткой, которая как-то случайно оказалась в кармане его штанов.
— Достал ты меня, дед, — бабка сплюнула и закатала рукава.
Старик был невозмутим. Его нисколько не напрягало то, что в данной ситуации он — один в поле воин. И действительно, поговорка, видать, была придумана как раз про него — и один в поле воин.
Бельмондо замахнулась, но дед просчитал все наперед и перед потасовкой остановился на углу стола, там, где лежала сковородка. Этот прибор, как щит, он и поставил под кулак бабы Сони. Послышался мерзкий хруст… Стальные нервы Сони Бельмондо сдали, она зажмурилась, прижала руку к себе, но не застонала — репутация дороже. Собрав волю в кулак, решила пнуть старика по ноге — угодила по протезу. Так злобная горгулья, как называл её дед, была повержена. Бабка повалилась на землю со стонами. Все оцепенели. Старик нагнулся к Соне Бельмондо, стянул с неё фенечку в виде вязанного браслета, произнес: «Нашел, наконец, подарок внучки» — положил в карман и пошел себе с поляны. Все вокруг расступились со страхом или с уважением, кто знает…
ebooksa