Круглый стол на пятерых

Но Виталий только плечами пожал, подчеркивая будничность случая. Втайне ему хотелось нарушить в Сашкином мозгу установившуюся гармонию и порядок. Со временем до Сашки дойдет, что человек сложнее, чем всякое представление о нем, даже его, Сашкино, очень объективное и справедливое. Он такой, Карпухин, он может озадачить!

— Тебе надо взять отпуск, — выпалил Виталий. — Как только приедет… Вы махнете подальше. К моим старикам хочешь?

Саша положил ему на плечо тяжелую руку.

— Это тебя Зарубин перепугал?

Виталий сразу остыл.

— Не знаю, зачем вы привели меня сюда, — сказал он. — Хотите, я прочту стихи? Я их записал в память о моем увлечении парашютом.

Они вышли в коридор и направились к залу. Виталий вполголоса, чтобы не слышали другие, стал декламировать, помогая себе жестами:

Если страх глаза порошит и с овчинку небо лазурное, мне, поэту, раскрыв парашют, остается шептать нецензурное. И шепчу я в своей вышине, размышляю народным слогом. Христиане, а бога-то нет, если я загибаю в бога!

— Ну как? — спросил Карпухин, когда они остановились у конференц-зала.

Друзья обидно молчали, как будто это вовсе не поэзия.

Глава IX

Святой нимб, наверное,

чертовски плохой

головной убор

ока Володя Басов возился с машиной, компания уселась под окнами на скамейку — ее несколько дней назад утащили из беседки.

Карпухин изнывал: все уже сделано и приготовлено, и надо просто ждать. Он приплясывал на круглом булыжнике, дрыгал длинной ногой, стараясь сохранить равновесие.

Зарубин говорил. Минуту назад разговор потерял тему, и Дима подкинул в этот дружеский огонек сухую жердочку воспоминаний. Не то чтобы они были очень интересны, а из опасения, что у этих остряков опять появится желание потрусить Щапову.

— А я специализацию по травматологии проходил в Мурманской областной больнице. Видите ли, Мурманск — это…

Глушко охнул и схватился рукой за щеку. У Саши с утра болели зубы, но Зарубин не сразу сообразил, что здесь нет подвоха — эти черти не могут без подвоха.

— По понятным причинам, не вам это объяснять, — продолжал он, — я не ожидал, что мне сразу же доверят делать ампутацию бедра. Представляете — на первом году работы! Со мной помылся заведующий отделением. Я всегда любил шутку, но этот человек так подшутил надо мной… Шутка, граничащая с жестокостью…

— Интересно поучиться, — обмолвился Карпухин. Он толкнул очки на переносье и продекламировал: — Повторил Зарубин, как эхо: «Кроме смеха — мне не до смеха!»