Но почему-то её вид на каминной полке всегда заставлял меня остановиться и выпрямить спину.
Я не мог этого объяснить.
Затем однажды, около двух месяцев назад, я пришёл домой после внеклассного собрания Лабораторных крыс и бросил свой рюкзак прямо у порога. Ещё прежде, чем я поднял глаза, меня поразила знакомая дрожь. Я ощущал её в шее, в руках, по всему телу.
«Это она», – подумал я. Я взглянул на каминную полку. И конечно, нарисованные глаза куклы, казалось, сверлили меня.
Я сделал два неуверенных шага в гостиную.
«Откуда у нас вообще эта дурацкая кукла?»
И я понял, что не знаю. Я потёр затылок и задумался.
Каким бы ни был ответ, я был уверен, что это как-то связано с мамой. Она любит всё жутковатое. Необъяснимое наукой. Например, монстров, фильмы ужасов и жуткие розыгрыши. Это должно объяснять, как эта кукла вообще оказалась на нашей каминной полке.
Но двенадцать лет – это долгий срок, чтобы хранить что-либо на полке. У этой куклы должна быть какая-то история. Откуда она взялась? Что в ней такого важного, что мама хранит её так долго?
Чем она такая особенная?
В тот вечер за ужином я гонял по тарелке остатки горошка и моркови и поинтересовался у родителей.
– А откуда у нас… эта? – спросил я, кивнув головой в сторону гостиной.
Папа оглянулся через плечо.
– А, ты про куклу?
Я кивнул.
– Она великолепна, правда? – сказала мама с улыбкой. – Супержуткая.
Я отложил вилку.
– Я серьёзно, – не унимался я. – Откуда она взялась?
Папа зачерпнул полную вилку картофельного пюре.
– Мне кажется, это подарок от твоей двоюродной бабушки Мелинды, – сказал он. – Она гостила у нас несколько дней после твоего рождения. Когда она уехала, появилась эта кукла. Я всегда думал, что Мелинда оставила её в качестве подарка.