Забытая девушка

– Когда Джудит было меньше года, я поставила ее манеж в саду, чтобы мы могли проводить больше времени вместе. Я была в оранжерее, когда поняла, что она затихла. Я выбежала наружу и увидела, что Векслер держит ее.

Андреа увидела, как глаза женщины наполняют слезы. Видимо, ее до сих пор преследовало это воспоминание.

– Джудит не понимала, что она в руках незнакомца. Она всегда была таким доверчивым счастливым ребенком. Но я увидела выражение лица Векслера – как будто он хочет причинить ей вред. Он схватил ее за руку изо всех сил, словно пытался оторвать ее. И этот яд в его взгляде, это чистое зло…

Эстер остановилась, потому что ее эмоции угрожали взять верх.

– Я никогда так раньше не кричала. Ни когда узнала о нападении на Эмили, ни даже когда Франклин… – Эстер осеклась, но Андреа знала, что она имеет в виду побои. – Всю свою жизнь я считала себя сильной, непробиваемой. Там, где тебя однажды сломали, ты становишься крепче и продолжаешь идти вперед. Но когда я увидела, как этот мерзкий демон держит мою Джудит, я будто переломилась надвое. Я стояла перед ним на коленях, умоляя его отдать мне Джудит, когда из дома вышел Франклин.

Андреа подождала, пока судья возьмет себя в руки. Ее руки начали трястись. Слезы лились у нее из глаз.

– Я… я бросилась в дом вместе с Джудит. Мое сердце было словно в огне. Когда Франклин вернулся, мы с Джудит прятались в кладовке на верхнем этаже. – Эстер сделала паузу, будто сопротивляясь этим жутким воспоминаниям. – Тогда Франклин и сказал мне, что Дин Векслер – отец Джудит.

Андреа почувствовала, что земля уходит у нее из-под ног, хотя она понимала, что к этому идет. Ее мысли грозили выйти из-под контроля. Если Дин – отец Джудит, значит, он соврал о своем бесплодии, а если он врал об этом, то что еще он мог скрывать?

– Франклин сказал, что мы должны заплатить Векслеру, чтобы он исчез. Они заключили сделку, и Франклин со всем разобрался, – Эстер сцепила руки, чтобы они не дрожали. – Я должна была тут же вызвать полицию. Теперь я ясно это понимаю, но тогда я ничего не сделала.

– Почему? – недоуменно спросила Андреа.

– Я боялась, что Векслер найдет способ добраться до Джудит. Вы не можете представить, насколько зловещий у него был взгляд в тот день в саду. По сей день я искренне верю, что он настоящее воплощение зла. – Ее пальцы нащупали крест на шее и вцепились в него, как в талисман. – Понимаете, Векслер мог отсудить родительские права. Он мог забрать у нас Джудит. Или добиться разрешения на посещение. Или получить право каким-то образом решать, как ее воспитывать. Тогда самым подходящим способом избавиться от него был откуп.

– Но… – начала Андреа. – Если бы Векслер попытался заявить о родительских правах, он автоматически признался бы в совращении малолетней.

– Вы должны рассматривать это признание в контексте времени. Конституционность законов о совращении малолетних не поддерживалась Верховным судом до марта 1981 года. По закону штата Делавэр до 1970-х годов возрастом согласия было семь лет. Законы об изнасиловании были всего на несколько лет старше. Когда я впервые села на скамью, заявление женщины о нападении могло считаться достоверным, только если его подтверждал хотя бы один свидетель.

Андреа не смогла сдержаться:

– Извините, судья, но мне кажется, не так уж сильно все изменилось. Жестоко изнасилованная и убитая белая женщина – это все еще жестоко изнасилованная и убитая белая женщина.

– На таком уровне можно говорить с таблоидами, а не с судом. – Эстер сделала паузу, ее пальцы сжимали крошечный крестик. – Как вы перешли от А к Б? Дин признался в том, что занимался с девушкой сексом, но не в том, что убил ее. Да и от этого признания он в любой момент мог отказаться. Один мой статус и обилие скандальных подробностей отвратили бы любого судью от того, чтобы давать ход этому сомнительному делу без дополнительных доказательств. Мы с Франклином уже нанимали частного детектива, который не преуспел в поисках убийцы Эмили. Мы столкнулись с той же проблемой, что и всегда, – вопиющим недостатком улик.

– Полиция постоянно обращается к информаторам, чтобы они указали на нужного человека, – осторожно заметила Андреа.

– Вы имеете в виду, что можно было бы заплатить кому-то, чтобы он подтвердил вину Векслера? – Эстер не казалась оскорбленной этим вариантом, а значит, обдумывала его и сама. – А что, если бы этот человек потом отказался от своих показаний? Если бы он начал нас шантажировать? Лучше уж иметь дело с известным злом, а Векслер – воплощение зла.

Андреа понимала, что Эстер наверняка выбрала лучший из худших вариантов. А еще она знала, что примерно в это же время произошло еще кое-что.

– Векслер сказал нам, что получил деньги в наследство от умершего родственника. На них он купил ферму.