— Вам делать больше нечего?! — злобно заорала Полинка куда-то под потолок. — Вы реально псих, что ли?!
— Хоть бы здрасьте сказала, — услышала Ольга дребезжащий, чуть шамкающий голос. Голос, который она знала. — Ты ведь Оля, да? А ну-ка бегом маму позови…
Как во сне, Ольга оттолкнула потерявшую запал Полинку себе за спину. В лицо ей уткнулось что-то, пахнущее свежестью и болотом, что-то лиловое. Она отдернула голову, фокусируя взгляд. Перед ней качались три цветка ириса. Почему — ирисы, зачем, подумала она, и ей захотелось закричать.
— Вот, — сказал тот, кто стоял на пороге, — подумал часом: что это я все гвоздики да гвоздики! А тут эти, синенькие… Нравятся?
Он снова подпихнул цветы; гладкий лепесток скользнул по щеке. Ольга содрогнулась и автоматически ухватилась за покрытые слизью стебли. Отодвинула букет в сторону, открывая обзор.
— Полина, иди в комнату, — выговорила она, не разжимая губ. Догадайся! — заорала она мысленно. Запрись. Выбирайся в окно и беги, беги…
Полина жарко задышала ей между лопатками, и Ольгу охватил озноб. Дядь Юра вдруг нырнул лицом к ее губам, дыша казенными пельменями и нездоровым желудком; содрогнувшись, Ольга отшатнулась и выставила перед собой букет.
— И правда, не при ребенке, — покладисто кивнул дядь Юра. — Соскучился — давно же не виделись… Я тут приболел слегка, не хотел зря тревожить. Чаем угостишь? — он, не дожидаясь ответа, принялся разуваться. Снова заговорил, покряхтывая: — Ты извини, Анют, что я так вломился, я помню, мы договаривались пока не афишировать, но тут такое дело…
Он высвободился наконец из ботинок. На большом пальце левой ноги в сером носке зияла дыра, из которой проглядывал желтоватый обломанный ноготь. Дядь Юра неторопливо прошел на кухню, и Ольга, сжимая в руках букет, как под гипнозом двинулась следом.
— Тут такое дело, Анют… — на ходу повторил дядь Юра. Оглядел кухню, одобрительно хмыкнул и, подойдя к раковине, принялся намывать руки. Куртку он так и не снял; мыльная вода пропитывала края длинноватых рукавов, но он как будто не замечал этого. Что у него там, подумал Ольга. Что в этой куртке такого важного? Дядь Юра повысил голос, перекрывая шум воды: — Я тут подумал… Мы с тобой давно вместе, дело уже к свадьбе идет. Я только одно дело закончу — и можно заявление подавать. А с твоей дочкой до сих пор не знаком.
Ирисы оставляли на пальцах болотную ржавчину. Ольга втиснула цветы в пустую бутылку из-под минералки, сминая захрустевшие стебли. Быстро взглянула на Полинку — та стояла в коридоре, задрав брови, со слабой ядовитой ухмылочкой на лице. Ольга нахмурилась и резко кивнула на выход — но Полинка сделала вид, что ничего не заметила. Дядь Юра вытер руки кухонным полотенцем и основательно уселся за стол.
— Ты чайник-то на плиту поставь… — бросил он. — Так вот: думаю, пора это исправить. И девочке надо попривыкнуть. И мне… Сама знаешь, какие нынче дети, а мне ее воспитывать… Дай, думаю, зайду, представлюсь. Надо же проверить, что твоя Оля из себя представляет.
— Проверить, — деревянно повторила Ольга. — Конечно. Проверить.
— Заткнись, — бросает Ольга, и Полкан наконец замолкает. Филька, всхлипывая и закусывая щеки изнутри, чтобы снова не рассмеяться, поднимается на ноги. К его коленям прилипли пахучие черные листья ольхи. Смотреть на Янку, нелепо приседающую и прикрывающую порванные на попе штаны обеими руками, смешно, но больше — жалко. Ольга отворачивает воротник кофты и откалывает прицепленную с изнанки булавку.
— Давай заколем, — говорит она, — не так видно будет.
— А зачем ты ее с собой носишь? — удивляется Янка и, извернувшись, прилаживает лоскут на место.
— Ну мало ли, вот как сейчас, — неопределенно отвечает Ольга. Глаза Янки загораются восторженным уважением, и Ольга нервно дергает носом. — Да мне баба Нина дала, сказала — надо носить, чтоб не сглазили.
— Это как?
— Это типа проклятия, если, например, тебя ведьма захочет заколдовать, — скороговоркой объясняет Филька. Снова по инерции хихикает и нервно оглядывается. — Зачем мы вообще сюда полезли? Вам хорошо, а меня бабушка засечет… Мы же в кино шли!
— Так Полкан ведь позвал, — напоминает Ольга. Пес, услышав свое имя, настораживает уши — только кончики свисают смешными серыми треугольниками. — И вообще — чего ты боишься, она же директор! Она сюда не пойдет, зачем ей по кустам лазать? А если что — скажешь, что соскучился, поэтому пришел. Типа в гости.
ebooksa