Следующее предложение: «Представь, что ты снова играешь с отцом, как в детстве. Воображаемая игра идет плохо, нет радости, преобладает напряженность. Какие чувства мешают этому и где они сконцентрированы?» – «В горле тоже остались какие-то чувства». Повторяем процедуру выражения чувств с помощью воображаемого звука. Почему-то чувства выпрыгнули из горла в виде куриного яйца. Девушка вспомнила, что в деревне ее кормили яйцами, а ей это очень не нравилось: там ведь могут быть цыплята! После этого игра с отцом восстановилась, в своих фантазиях девушка вновь весело прыгала ему на шею и т. д.
Теперь я попросил ее влезть на стул, а потом на стол. Девушка сделала это. Она стояла на столе, сияя улыбкой, глубоко дыша. Она больше не боялась, она наслаждалась этой победой и простояла так несколько минут, смеясь от радости. Дома она влезла на стремянку и не испытала никакого страха. Через год, на другом семинаре, я спросил ее, испытывает ли она страх высоты. «Нет, – ответила она, – я не понимаю почему, но я больше совершенно не боюсь».
На основании этого примера понятно, что в лечении травматических фобий можно продвигаться через избавление от застрявших эмоций, а не через борьбу с противником.
Модель В. Франкла
Не все фобии образуются из-за психологической травмы. Многие случаи подтверждают кольцеобразную модель В. Франкла [12]. Согласно этой модели, когда человек испытывает неприятный симптом (например, он ощутил удушье в застрявшем лифте), он может испугаться, а страх усиливает симптом, усиление симптома вызывает усиление приступа страха и т. д., пока у человека не разовьется паника (
Для лечения таких фобий В. Франкл предложил метод парадоксальной интенции. Суть его в том, что индивид должен захотеть испытать то, чего он так боится. Если он будет стремиться к страху, то страх не сможет вызывать симптом, соответственно, симптом не сможет усиливать страх. Человек должен пойти «против течения», против движения по кольцу взаимного «раскручивания» пары «Симптом – страх». Порочный круг будет разорван, и фобия пройдет.
В. Франкл вырабатывал вместе с клиентом парадоксальные фразы, которые тот должен был говорить самому себе, стремясь испытать страх. Фразы обязательно формулировались с юмором. Например, дама, которая боялась задохнуться в лифте, произносила: «Сейчас я точно задохнусь, чтоб мне лопнуть!» Она избавилась от давней фобии за пару дней. В. Франкл подтверждает свой метод многочисленными примерами.
Рис. 3. Модель фобий В. Франкла
Единственная трудность – убедить клиента следовать этой схеме. Обычно он никак не хочет идти навстречу тому, чего боится, и отказывается работать над «волшебной» фразой. Если же он соглашается, то успех приходит сразу.
Это было в Волгограде. Девушка каждое утро переезжала Волгу по мосту на трамвае. И каждый раз она испытывала иррациональный страх, что трамвай упадет в реку, хотя понимала нелепость этих фантазий. Ее руки судорожно вцеплялись в подлокотники, ладони становились мокрыми, а сердце учащенно билось. Мы договорились, что каждый раз, переезжая реку, она будет говорить себе: «Как сейчас чебурахнусь вместе с трамваем в реку! Вот брызги-то пойдут!» На следующее утро она пришла на мой семинар и рассказала, что впервые проехала через реку спокойно, всю дорогу повторяя заветную фразу.
В эмоционально-образной терапии этот прием применяется весьма часто. Однако вместо произнесения фразы клиенту предлагается мысленно прикоснуться к образу страха или проявить к нему добрые чувства. Такая же схема используется в работе с навязчивыми мыслями, которых человек боится, – их следует к себе усиленно приглашать.
Часто страх принимает образ паутины. Как-то мне пришлось минут десять уговаривать девушку, которая реально тряслась от страха, чтобы она в своем воображении прикоснулась к этой «паутине». «Ну хоть мизинчиком, ведь паутина воображаемая, тебе ничего не грозит. Ну хоть палочкой…» Как только это было сделано, паутина тут же исчезла, превратившись в серебристый шарик, который можно было принять как часть личности, и страх сразу прошел. Девушка была поражена, что ее почему-то сейчас же перестало трясти, так сказать, моментально. Она привыкла принимать лекарство и ждать, пока оно подействует. В нашем методе мы получаем результат сразу же – если этого не происходит, то завтра тоже ничего не изменится.
Случаи, подобные приведенному выше, встречаются в практике очень часто.
Один психолог рассказывал историю, как в школьном классе провели тренинг для детишек «Пожмите руку своему страху». Дети представляли то, чего боятся, и пожимали ему руку. Не следует делать этого коллективно, да и не надо всех избавлять от страхов – избавлять надо от фобий. Все ученики успешно справились с заданием, но один забился в припадке, и его увезли на скорой, у него даже синяки выступили на руке, которой он пожал руку страху. Почему так произошло? Возможно, что когда-то он подвергся ужасному нападению, несшему угрозу жизни. Возможно, его кто-то регулярно избивал и унижал. Примирение в таком случае означало повторение травмы и окончательное смирение перед агрессором. Психика мальчика этого не выдержала.
Если причиной фобии была травма, то данный метод не принесет успеха, наоборот, может даже повредить.
Как же отличить первый случай от второго? Страх, образованный по В. Франклу, представляется в образах статичных (паутина), они не нападают на субъекта, не вселяют ужас, они явно выступают частью самого субъекта. Во втором же случае это явно независимые от субъекта сущности, нападающие на него. Если случай неопределенный, надо просто расспросить клиента о предыстории возникновения фобии, и все станет ясно. Поэтому коллективная работа такого рода невозможна – у каждого своя история.
Модель родительских предписаний
Некоторые фобии образуются совершенно по другим причинам: их порождают родительские назидания, которые в трансактном анализе Э. Берна [4] называются «предписания». Родители могут запугивать ребенка чем-то или внушать ему чувство слабости и беззащитности: «Куда ты полез на третью ступеньку лестницы, ты можешь упасть!» Или: «Ты такой слабенький, болезненный – смотри не простудись!» Предписания могут даваться и без слов. Есть мамы, которые меряют температуру здоровой дочери три раза в день, а потом та боится выходить из дома. И наоборот, ребенка могут бросить в воду в глубоком месте, чтобы он научился плавать, но у него возникает страх воды, если он понял этот акт как пренебрежение родителей к его жизни.
Молодой человек рассказывал мне, что раньше страдал фобией высоты. Он специально забирался на высокие башни, чтобы преодолеть свой страх, и теперь не боится. Только когда видит, что внизу не земля, а асфальт, страх почему-то возникает снова. В этом случае ему приходят мысли о том, что асфальт твердый, об него можно больно ушибиться. И хотя он понимает: разницы нет, на что падать с высоты, – но все равно боится. Я спросил его, не говорил ли ему кто-то в детстве про асфальт, что на него больно падать. Сначала он отрицал и вдруг вспомнил, что лет в шесть, когда он выходил на балкон, родители всегда его предупреждали: «Смотри, внизу асфальт, он такой твердый, ты можешь больно разбиться!» И тут он все понял! «Что же делать?» – спросил он. «Надо представить своих родителей и сказать им: “Дорогие родители, спасибо, что предупредили, но я большой мальчик и не собираюсь падать с балкона, поэтому можете за меня не беспокоиться, я ни за что не упаду – неважно, асфальт там или просто земля”». Он мысленно высказал им это контрпредписание несколько раз и почувствовал, что страх совсем оставил его. И добавил, что понял еще многое.
Модель несчастного Внутреннего ребенка, или скрытого суицида
ebooksa