Другой способ состоит в том, чтобы вернуть клиента в «здесь и теперь», ведь он проскакивает настоящее, тратя свои силы в переживаниях по поводу будущего. Например: «Вы в самолете, опишите все, что происходит прямо теперь, только в настоящем времени. Какие причины есть в настоящем, чтобы бояться?» Или: «Придумайте, как можно было бы доставить себе удовольствие в последний момент перед катастрофой (это ваше последнее желание), помечтайте о его исполнении».
Необходимо следить за тем, чтобы клиент не подменял инструкцию, придумывая в настоящем самое ужасное, которого нет, вместо нормального, которое есть, и т. д.
Эта схема может работать в паре с моделью В. Франкла для фобий (см. предыдущую главу). Человек сначала запугивает себя, а потом начинает подавлять свои нежелательные мысли и эмоции – чем больше он это делает, тем сильнее они его мучают. Поэтому, как и для фобий, наиболее эффективно было бы использовать технику парадоксальной интенции В. Франкла. Для этого клиента приучают не подавлять страхи, а, наоборот, мысленно приглашать их к себе. Например: «Отлично, иди сюда, мой дорогой страх, хочу побольше побояться, давненько меня не трясло. Сейчас так запаникую! Просто класс!» Дополнительный совет клиенту: «Старайтесь получать удовольствие от своего состояния страха, как бы странно это ни было!»
Модель психологической травмы
В других случаях клиент не занимается сознательным прогнозом тех или иных событий, но почему-то испытывает непонятную тревогу, ожидая неопределенного, но безусловно опасного события (как будто что-то может произойти, хотя и непонятно что). При неврозе тревоги индивид может вдруг проснуться среди ночи с диким криком и сильным сердцебиением, весь в поту, не понимая, почему это произошло и чего он испугался. Обычно такие симптомы встречаются у людей, которые подверглись очень сильному стрессовому воздействию, получили психотравму.
В литературе [2] описан случай, когда американский сержант, воевавший во Вьетнаме, приказал своему взводу окопаться в некотором месте и ушел к начальнику. В то место попал снаряд и убил всех солдат. После этого события у сержанта развился невроз тревоги. В моей практике был случай, когда молодая женщина, подвергавшаяся в юности постоянной опасности нападения лиц чеченской национальности, которой не могла избежать, испытывала такие же невротические симптомы уже в безопасной ситуации, не понимая их происхождения. Характерным признаком травматической тревоги является то, что индивид никак не мог избежать той беды или контролировать ее. Беда могла «свалиться ниоткуда», поэтому тревога сильная, но неопределенная.
Как в результате высвобождения подавленных эмоций, так и в результате мысленного противодействия угрожающему фактору, коррекция достигается методами, свойственными для работы с травматическими фобиями. В случае неопределенной угрозы типа падающего снаряда противодействие вряд ли будет эффективно, поэтому лучше применить метод перестройки личной истории.
Молодой человек, испытывающий страх типа тревоги перед полетом на самолете, в детстве упал с колеса обозрения с высоты третьего этажа и сломал позвоночник. Центральное значение для исцеления имела воображаемая перестройка этого опыта, когда юноша просматривал заново эту историю, представляя, что отец сумел поймать его на руки, в результате чего он не пострадал.
Тревога как результат переноса
Тревога может происходить из-за того, что ситуация, которая тревожила человека в прошлом, была забыта, но эмоции и ожидания переносятся в нынешнюю ситуацию по сходству.
На занятиях мастер-класса студентка задала вопрос: «Последний год меня мучает страх, что умрет кто-то из моих ближайших родственников: муж, мать и т. д. Не понимаю, отчего это происходит?» Я предложил ей вспомнить, как она испытывает страх, и создать его образ. Почему-то страх был похож на черную увядшую розу. Странный образ, не правда ли? Я попросил студентку спросить розу, зачем та пугает Леру. Ответ был тоже странный: «Чтобы ты не забывала о потере…» Тогда я спросил, а что это за потеря, которую Лера не должна забывать? Оказалось, что четыре года назад, в то время когда она была за границей, умер ее любимый человек. Она не была на его похоронах и не смогла проститься, даже на могилу к нему не сходила. Она очень любила его и не могла думать о нем как о мертвом. Таким образом, тревога была результатом того, что девушка бессознательно боялась снова пережить такую же потерю любимых людей. Однако этот перенос совершался только потому, что ее горе по поводу той потери не было пережито, она не отпустила любимого и ее эмоции находили новые объекты для существования. Тогда это случилось неожиданно, значит, может случиться и опять – так думало ее бессознательное.
Для того чтобы избавиться от тревоги, ей было необходимо проститься с прежним любимым, и тогда эти чувства и события остались бы в прошлом и перестали влиять на ее настоящее. Я попросил девушку представить своего старого друга мертвым и сказать: «Да, я признаю, ты действительно умер». Она упрямо отказывалась это сделать. Я сказал, что в этом случае мы ничего не сможем сделать. Она собралась с духом и произнесла фразу вслух, слезы покатились по ее лицу. Потом она добавила: «Я знаю, что мне надо сделать. Я должна пойти на его могилку, попрощаться с ним и положить на нее тот кулон, который он когда-то подарил мне и который я до сих пор ношу». Она дала мне обещание действительно так поступить, и, я думаю, она его исполнила.
Очевидно, многие случаи состояния тревоги организованы по этому типу. Как говорят в народе: «Обжегшись на молоке, дуем на воду…» В одной из книг [4] приводится случай, когда молодая женщина, потерявшая мужа и других родных, боялась снова выйти замуж, опасаясь, что и новый муж тоже умрет.
Основной метод работы – осознать связь своих эмоций с прошлым и попрощаться с ним, открываясь новой жизни. Хорошо работает пятиступенчатая модель прощания с потерей, разработанная Ф. Перлзом (см. ниже в гл. 9).
Тревога как результат обучения в семье (родительские предписания)
ebooksa