Чёрные сердца

Совладав с собой, он решительно схватил длинное, костяное устройство, и затрубил тревогу.

Это окончательно выветрило из его головы все сомнения и волнения, оставив лишь холодную решимость.

* * *

Услышав звуки тревожных труб, раздающиеся из поселения, Никто приподнял голову, и втянул тёплый воздух, широко раздвинув ноздри. Теперь сама Пустошь должна была решить дальнейшую судьбу существ, оказавшихся вместе в этом месте. В этом времени и пространстве.

Глава 16: Договор

Здесь не пахло серой. Воздух был тёплый, глубокий. В нём чувствовались нотки редких, пустынных растений, пыли, сомнений и недоверия. На открытом пространстве, посреди пустоши, это ощущалось особенно отчётливо.

Разговаривали только двое. Окруженные десятком «истинных», они сидели друг напротив друга, прямо на песке. Один, в своей привычной позе, словно древняя статуя безразличного умиротворения. Или, умиротворённого безразличия. Второй сидел на небольшом камне, словно пытаясь возвышаться над собеседником.

Обманчивое это было безразличие, или напускное? Второй участник беседы не мог понять этого, даже с высоты своего камня.

Старейшине не нравилось, когда он чего-то не понимал. Это дезориентировало его сознание, которое пыталось найти ответ. Это привносило элемент неопределённости в его, сформировавшийся долгими годами, догматический мозг. И хоть он и не подавал виду внешне, внутри Старейшину окутывала тревога, совершенно недостойная, по его мнению, главы поселения.

— Что же мешает мне прямо сейчас забрать твою жизнь? — его голос был спокоен, контролируемый внутренней выдержкой. — Ты лишён крыльев, позволивших бы тебе взмыть в небо. Ты лишён возможности бежать, или диктовать условия.

При упоминании крыльев Айзек несомненно пришёл бы в бешенство, и возможно именно на это и был расчёт «истинного». Однако для Никто их отсутствие не представляло какой-либо проблемы. Поэтому ни один мускул на его лице не дрогнул, даже ради усмешки.

— Тебе мешает здравый смысл, — ответил он Старейшине своим глубоким, и одновременно с этим, безразличным голосом. — Разве появился бы я здесь добровольно, если бы опасался за жизнедеятельность этого тела?

— Именно это и странно, — ответил «истинный», решив применить ту же тактику, что и его оппонент, открыто выражая свои мысли. — Твоё появление выглядит западнёй и какой-то уловкой. То, что ты задумал на самом деле, мне пока неведомо. И находиться в этом неведении не доставляет никакого удовольствия: ни мне, ни моим близким.

«Да, вырывать глаза своим близким доставляет тебе больше удовольствия, это уж точно», — сказал бы Айзек на это, если бы присутствовал во время этого диалога.

Он сказал бы это вовсе не из сентиментальности или сострадания к чьим-то увечьям. Скорее просто ради развлечения. Ради шутки.

— Я лишь хочу помочь тебе, и твоему народу, — произнёс Никто. — И взамен я хочу получить вашу помощь.

Старейшина пожевал губу в задумчивости.

— Всегда что-то требуется взамен, — произнёс он наконец.

— Всегда, — кивнул Никто. — Даже огонь горит взамен на воздух и угли.

— Довольно странно, предлагать свою помощь в устранении проблемы, которую сперва сам же и создал, — ответил Старейшина. — Проблемы в поселении начались после твоего появления. Кровь и разрушение появились после твоего появления. И теперь ты предлагаешь свою помощь.