Желтое, зеленое, голубое[Книга 1]

22
18
20
22
24
26
28
30

— Какой немке? — удивилась Нина.

— Я потом тебе все расскажу… В Москве жизнь бурлит. А я, знаешь, вдруг вспомнил наш город, леса, осенний лов рыбы, поиски нефти, первооткрывателей…

Вдали, через просеку, с холма, видны стали кварталы кирпичных домов, похожие издали на фундамент среди леса.

Нина взяла Георгия за руку, прислонилась к плечу и стала рассказывать, какой прекрасный ребенок у Ольги. Ей не хотелось входить в город…

Утром лил дождь.

— В чем-то немка права, а в чем-то ошибается! — говорил Георгий. Она ему покоя не давала. — Когда я пишу березу, я уж такого благоговения, как москвичи или волжане, не испытываю. Я больше люблю кедр. Но и для меня береза не просто береза. Это чувство. Вечное, как чувство любви…

— Она стара, а в старости говорят о болезнях.

— Я сначала не обиделся на нее. Даже приятно было, как внимание… Какой у старухи темперамент! Но теперь, когда я вижу жизнь здесь… Жизнь сложна… А для нее существует только красное и черное. Когда начнется борьба, придется вспомнить и Есенина с его березами. Березы будут драться. И тут мои первооткрыватели с Переминым предупреждают: не шутите!

— Она, может быть, понимает это, — недобро усмехнулась Нина.

— Но человек не ради культа ненависти пойдет драться. Не может быть ненависть ради ненависти. Красное будет драться с черным за солнечный мир справедливости, за чистые воды и чистый воздух…

Издалека все таланты кажутся идеалом. Поэтому при встрече с ними нередко разочаровываешься, как в людях. Может быть, такие же впечатления в свое время оставались от Гогена или Саврасова…

Георгий пошел в парикмахерскую и встретил там Нату. Она взвизгнула громко и поцеловала его при всех.

— Ты ревнуешь меня к Нате? — спросил Георгий, возвратившись выстриженный и надушенный.

Внутренний мир Нины был так полон в это утро, что ей, казалось, ни до чего нет дела. Но неужели может быть война?

Георгий сказал, что Ната хочет прийти к нему.

— Прекрасная модель. И забавная, приятная… Я даже соскучился по ней…

— Вы теперь знаменитость? — спрашивала Ната, стоя на другой день в его студии.

— Нет. Я только хочу ехать учиться.

— А зачем вам учиться?

— Меня постигла неудача, Ната.