— Так что же ЦК должен сделать для этих молодых товарищей? Жалованье им большое назначить?
Молодые люди возразили. Зарабатывают они достаточно — литературный и педагогический гонорар, стипендия. Сталин слушал их с усмешкой, а затем серьезно сказал:
— Привлекайте всех способных писать. Какие трудности будут, обращайтесь в ЦК, мы вам поможем. Прямо ко мне можете звонить.
— Мрачноватая у него квартира, — заметил Виктор, когда они, выйдя из Кремля, спускались от Троицкой башни.
Бухарин задержался в Кремле.
— Зато в жару прохладно, — возразил Скудрит.
— А я, — промолвил Костя, на ходу потягиваясь, — и в жару люблю светлые комнаты.
Хлынов сказал:
— Слыхали, как он насчет большого жалованья?
— Слыхали, — за всех ответил Флёнушкин.
Костя заметил:
— Мне показалось, это он нас испытывает.
— Чего там испытывает! — в своей обычной манере возразил Сандрик. — Вполне правильно считает, что соловья баснями не кормят.
— Да, — усмехнулся Виктор, — должно быть, не очень полагается на бескорыстие нашего брата, красного профессора!
— А что тут такого? — искренне удивился Ян. — Какой хороший организатор будет пренебрегать материальной стороной дела?
— Вот это верно! — подхватил Сандрик. — Я уже и сам теперь являюсь к редактору «Экономической жизни» и прямо говорю: «Товарищ редактор, войдите в мое положение, у меня есть идея, а денег нет». И он, ни слова не говоря, пишет записку на аванс.
— Тебе бы все обшучивать, зубоскал!
— Да нет, Ян, я вовсе не противник гонорара!..
Итак, шутка слегка задела у «красных профессоров» интеллигентскую струнку. Однако им импонировала деловитость генерального секретаря ЦК, его умение с двух слов схватить суть дела, уверенное спокойствие человека, знающего, чего он хочет.
— Грубить он не будет, небось наказ Ленина помнит, — говорил Скудрит. — А Бухарин перед ним просто мальчик.