Круча

Пересветов скептически улыбался. Между тем Женя — конферансье, она же, оказывается, инициаторша и режиссер спектакля, — разъяснила публике, что так ставил «Демьянову уху» старый театр царского времени, когда цензура не дозволяла правдиво раскрыть истинный замысел великого баснописца. А вот сейчас новый, современный театр покажет наконец басню в подлинном ее виде. До сих пор наивно полагали, что Иван Андреевич Крылов действительно писал о купцах. На самом же деле он имел в виду «нафе нынефнее время», утверждала она, и среду советских служащих.

«Мыфка» перечислила действующих лиц басни: Замужняя совбарышня, ее Муж, их сын пионер Слава, Домработница и Сосед по коммунальной квартире.

Действие открылось тем, что «Замужняя совбарышня» уселась перед зеркалом красить губки. Зрители засмеялись. Между тем на сцене постучали в дверь, и Домработница объявила:

— Сосед!

Вышел худой, как глиста, пижонистого вида молодящийся Сосед, плешивый, с подрисованными усиками.

— Ушко! — нежно потребовал он, извиваясь перед соседкой в поклоне.

— «Соседуфко»! — подытожила, вызывая в зале новое оживление, ведущая спектакль Женя. — Итак, товариффи, вы слыфали, как первое слово знаменитой басни расфифровано нафим современным театром соверфенно в духе истинного замысла баснописца: «Сосед — уфко».

Совбарышня подставила ушко для поцелуя и, обнимая Соседа, томно вымолвила:

— Мой!..

Сосед же, отвечая на объятие, свободной рукой потянулся к выключателю и потушил электричество. Тут отворилась дверь, вошел Муж и возмущенно закричал:

— Свет!!

— «Соседуфко, мой свет!» — прокомментировала Женя.

Зрители уже сами соображали, что к чему, продолжая смеяться. В том же духе разыграны были дальнейшие слова крыловской басни. Когда хозяйка усадила Соседа за стол и угощала ухой, а тот отказывался: «Я сыт по горло», то Муж издевательски бурчал: «Нужды нет?..»

Инсценировка слов: «Ушица, ей-же-ей, на славу сварена» — завершалась следующим образом: звонил телефон — Домработница звала: «Славу!» Выбегал как сумасшедший Слава, — в трусиках и пионерском галстуке, ростом почти в два метра (Кирилл), натыкался на Домработницу и опрокидывал на себя миску горячей ухи. Все на сцене дружно кричали: «Сварен!», а Слава подхватывал крик и вопил:

— А-а-а!..

— «На славу сварена!» — подытоживала Женя.

На том представление кончалось.

— Ну и сварили уху! — смеялись зрители. — Иван Андреич в гробу перевернется.

— А в самом деле, как только не фокусничают нынешние режиссеры!

— Это что же, вы театр Мейерхольда прохватываете? — спросил Пересветов возбужденную успехом Женю.