— Очевидно, я смогу разыскать вас, если в том будет нужда, — сказала она. — Ничего больше мне не остается.
— Черт возьми, — сказал Хорес, — не позволяйте им… Суки, — выругался он, — суки…
На другой день у Хореса установили телефон. Сестру он не видел вот уже неделю; узнать об этом она не могла, однако, когда за неделю до начала процесса однажды вечером в тишине, прервав его чтение, раздался пронзительный звонок, он был уверен, что звонит Нарцисса, пока сквозь музыку виктролы или радио не послышался осторожный, замогильный голос:
— Это Сноупс. Как жизнь, судья?
— Что? — спросил Хорес. — Кто это?
— Сенатор Сноупс; Кла"енс Сноупс.
Виктрола звучала тихо, отдаленно; Хорес представил себе, как этот человек с грузными плечами, в грязной шляпе склоняется над аппаратом — в ресторане или в закусочной — и шепчет, прикрываясь громадной пухлой рукой с перстнем, трубка в другой руке выглядит детской игрушкой.
— А, — сказал Хорес. — Да? В чем дело?
— У меня есть сведения, которые могут заинтересовать вас.
— Сведения, которые могут быть полезны мне?
— Думаю, что так. Они представляют интерес для обеих сторон.
Радио или виктрола издавали над ухом Хореса пронзительное арпеджио саксофонов. Бесстыдные, бойкие, они, казалось, ссорятся друг с другом, словно обезьяны в клетке. Ему было слышно хриплое дыхание человека на другом конце провода.
— Хорошо, — сказал он. — Что вам известно?
— Предоставлю вам судить об этом самому.
— Ладно. Завтра утром я буду в городе. Найдете меня где-нибудь. — Потом торопливо произнес: «Алло!» Казалось, тот человек дышит Хоресу прямо в ухо: грубый, безмятежный звук стал внезапно каким-то зловещим.
— Алло! — повторил Хорес.
— Раз так, видно, это вас не интересует. Наверно, я столкуюсь с другой стороной и больше не буду вас тревожить. До свиданья.
— Нет, постойте, — сказал Хорес. — Алло! Алло!
— Да?
— Встретимся, не откладывая в долгий ящик. Я минут через пятнадцать буду…