— Не надо, — сказал Сноупс. — У меня машина. Я заеду к вам.
Хорес вышел к воротам. Ночь была лунной. В серебристо-черном туннеле кедров бессмысленными точками плавали светлячки. Черные, заостряющиеся к небу кедры казались вырезанными из бумаги; пологая лужайка была покрыта легким блеском, патиной, словно серебро. Сквозь гудение насекомых слышался крик козодоя, трепетный, жалобный, однообразный. Проехало три машины. Четвертая замедлила ход и свернула к воротам. За рулем грузно маячил Сноупс, казалось, его посадили в машину до того, как был установлен верх. Он протянул Хоресу руку.
— Как вечерок, судья? Не знал, что вы опять живете в городе, пока не позвонил миссис Сарторис.
— Ничего, спасибо, — ответил Хорес. Высвободил руку. — Чем же вы располагаете?
Сноупс пригнулся к рулю и стал вглядываться в сторону дома.
— Будем говорить здесь, — сказал Хорес. — Это избавит вас от необходимости разворачиваться.
— Здесь нас могут услышать, — сказал Сноупс. — Но это; уж ваше дело.
Огромный и толстый, он горбился, смутно вырисовываясь в потемках, при лунном свете его невыразительное лицо само походило на луну. Хорес ощущал в его взгляде ту же таинственность, что и в разговоре по телефону; какую-то расчетливость, хитрость, многозначительность. Он, казалось, видел, как его собственная мысль мечется туда-сюда, всякий раз ударяясь об эту мягкую, грузную, инертную массу, словно попадая в поток хлопковой мякины.
— Давайте зайдем в дом, — предложил Хорес. Сноупс распахнул дверцу. Вы поезжайте, — сказал Хорес. — Я пойду.
Сноупс тронулся. Когда Хорес подошел, он вылезал из машины.
— Ну, говорите, — сказал Хорес.
Сноупс снова взглянул на дом.
— У вас гости, а?
Хорес промолчал.
— Как я всегда говорю, женатому человеку надо иметь собственное местечко, где он мог бы уединиться и никого не касалось бы, что он там делает. Конечно, у мужчины есть какие-то обязанности перед женой, но чего она не знает, то не может ей повредить, верно? Пока дело обстоит так, никаких скандалов не будет. Вы тоже так считаете?
— Ее здесь нет, — сказал Хорес, — если вы намекаете на это. Для чего вы хотели меня видеть?
Он снова почувствовал, что Сноупс глядит на него беззастенчиво и совершенно неверяще.
— Что ж, я всегда говорю, в частные дела мужчины никто не должен соваться. Я не виню вас. Но когда узнаете меня получше, поймете, что я не болтун. Я побывал во всяких местах. Хотите сигару?
Его большая рука потянулась к нагрудному карману и вынула две сигары.
— Нет, спасибо.