Он что-то сказал, но так тихо, что я не разобрала, и продолжил осматривать пол, потом вдруг стал выворачивать свои карманы. Достал еще один мешочек – из черной кожи – и, вытащив из него сероватый камень, проверил внутри. Паника схватила меня за горло, и мой голос сорвался:
– Кинн, в чем дело?
Он повернул ко мне бледное, помертвевшее лицо.
– Одного камня не хватает.
Тени взвыли, будто чувствуя скорую добычу, и ужас молнией пронзил меня. Я едва смогла прошептать:
– То есть как?
Кинн тяжело сглотнул.
– Не знаю… Наверное, выпал, когда мы спрыгнули в реку…
Сердце сжалось так сильно, словно его сдавили рукой из азонита. Несколько мгновений в моей голове были слышны только крики Теней. Наконец я с трудом выдохнула:
– Какой?
Лицо Кинна опало, словно он никак не мог поверить в происходящее.
– Игний.
Одно долгое мгновение я глядела ему в глаза, а потом сорвалась с места.
– Жди меня!
– Вира! Что ты?.. – начал было Кинн, но я уже вылетела из сарая.
Снаружи свет уже истаял в сумерки. С каждым мгновением щиты вокруг домов разгорались всё ярче. Стараясь не обращать внимания на приближающиеся крики Теней, я бросилась к окнам в столовую. В зале уже было пусто – видимо, мое появление испортило праздничный ужин.
Я вспомнила, как кидаю камень и как он отлетает от щита, и повернулась в ту сторону.
Сердце у меня упало.
Щит освещал неширокую дорожку из голубиного камня возле дома, но за ней всё тонуло в чернильных сумерках. Игния нигде видно не было. Я упала на колени и лихорадочно начала шарить вокруг в поисках камня.
Тени завывали всё ближе, и я вдруг поняла, что большая их часть движется с севера, со стороны Черного леса, и что они уже у моста.