Изгнанники Зеннона

Кинн снова оглянулся и осторожно, будто ступая по топкому берегу, заметил:

– Я до сих пор не могу поверить, что ты столько лет скрывала правду. Вернее, не могу поверить, что тебе пришлось это скрывать. Зачем? Родиться без дара – это, конечно, небывалое дело, но ты ведь в этом не виновата.

Мне внезапно стало легче дышать. Вчера Кинн так ничего и не сказал, но я боялась, что на самом деле он счел меня ненормальной.

– Долгие годы я думала, что дядя скрывал всё из-за своей гордости. Но совсем недавно я узнала, что так он пытался меня защитить.

– От чего?

– Он боялся, что на мне будут ставить какие-то опыты.

– Опыты?

В голосе Кинна послышалось нечто такое, что я повернулась к нему.

– Ты что-то об этом знаешь?

Он задумчиво покачал головой – так, словно пытался уловить ускользающую мысль.

– «Эксперименты». Да. Один раз я слышал это слово в доме Утешителя.

– И кто его произнес? – спросила я, уже догадываясь об ответе.

– Мой опекун. В беседе со своим управляющим – у него поместье где-то на юге, на озерах, я там никогда не был. Однажды я вернулся из школы, а они заходили в кабинет, еще не успели закрыть дверь до конца. И тут Утешитель что-то спросил про эксперименты. Больше я ничего не расслышал. Мне это тогда показалось странным, поэтому и запомнил.

Значит, дядя не зря предупреждал меня об Утешителе Йенаре. Я вдруг вспомнила про «Падение Альканзара» и про свои догадки об оскудении дара, но рассказать об этом не успела. Мы уже спустились по уходящей вниз дороге и теперь не видели, есть ли за нами погоня. Кинн на секунду замер, потом встревоженно оглянулся.

– Давай в лес. Если они решили двинуться в эту сторону, то скоро будут здесь. Тем более ветер восточный: мы их даже не услышим, а вот они нас – вполне.

Вслед за ним я вошла под прохладную сень Черного леса. Кинн ловко выбирал дорогу между узловатых корней, поваленных деревьев и валежника, и я подумала, что не одна я научилась чему-то новому за прошедший месяц. Где-то затренькал ручеек, и я с трепетом вспомнила засаду Волков. Кинн, видимо, тоже подумал об этом.

– Прости, что тогда, у ручья, ничем тебе не помог. И потом остановил… Я боялся, что это только навредит, – в лесу, да и в поле мы бы от них не сбежали. Но если бы Боза позволил себе что-то еще, я бы вмешался. Я…

Очевидно, Кинну не давало покоя собственное бездействие. Я поймала его взгляд:

– Я понимаю. Спасибо. Даже не хочу думать, что было бы со мной, если бы не ты.

Кинн дернулся, словно я влепила ему пощечину.