— Сюда идёт вся вторая революционная армия, — пояснил генерал, уже зная об этом наверняка из перехваченных радиопереговоров.
— Я вас понял. Сколько вы сможете продержаться?
— До наступления ночи осталось два часа, я смогу продержаться ещё час.
— Хорошо, в течении часа мы дадим вам ответ. Готовьтесь к отступлению.
Ответ пришёл ровно через полчаса.
— Отступайте. Париж дал разрешение, — сказал командир базы, и генерал Монтегю с облегчением выдохнул, возвращая переговорную трубку радисту.
— Сворачиваемся! — заорал Жак, выйдя из кунга. — Отступаем!
Услышав приказ генерала, все его люди словно разом взбодрились и стали подтягиваться ближе, готовясь к организованному отходу. До наступления темноты все наёмники покинули окрестности столицы. Когда ночь накрыла взбудораженный город своим тёмным одеялом, остатки легиона были уже далеко от Аддис-Абебы, держа путь в сторону границы с Джибути.
Пока шло сражение, привёзший их поезд потихоньку сдавал назад. И в голове поезда, и в его хвосте находилось по тепловозу, поэтому машинисты просто пересели из одного локомотива в другой. Заслышав разрывы бомб, машинисты испугались, поддали пару и поехали к границе. Сознавая ответственность, они утешали себя тем, что едут медленно, а пути позади них всё равно взорваны.
Расплата настигла их почти возле погранпункта. Тройка штурмовиков догнала убегающий поезд и забросала его бомбами, а потом добавила, расстреляв его ещё и из авиапушек. Головной тепловоз загорелся. Вместе с ним заполыхала и добрая половина вагонов. Состав остановился.
Остатки колонны французских наёмников достигли горящий поезд глубокой ночью. Зарево от пожара виднелось на многие километры, поэтому подъезжали к нему очень осторожно, боясь засады. Однако никакой засады не было. Как не было ни ГСМ, которым они предполагали заправиться, ни самого поезда, от которого остались одни головешки.
Зло сплюнув, генерал дал приказ ехать дальше. Бензин у них закончился примерно на половине пути между границей и городом Джибути. Он заранее, ещё от разгромленного поезда послал радиограмму, и потому помощь пришла очень быстро. Два бензовоза в сопровождении пары танков и пяти бронемашин доехали до вставшей из-за отсутствия топлива колонны и вскоре пополнили баки горючим. Пользуясь случаем, Монтегю дал приказ пересчитать бойцов.
Когда же закончили с заправкой техники и смогли снова оправляться, выяснилось, что из новобранцев-негров не осталось ни одного, а из наёмников уцелело значительно меньше половины. Плюс оказалось столько же раненых и убитых. Раненых негров никто не забирал, и все они остались на поле боя. Кроме, разумеется, тех, кто успел сбежать.
Результат оказался разгромным, но всё же легко объяснимым. Едва обученным сбродом они сражались против регулярной армии! Наёмники хороши только когда воюют либо в горах, либо в лесу, а не на открытой местности. Да и город для них был чужой, отсюда и результат. И не стоит забывать, что наёмник — хоть он и воин — абсолютно не склонен к подвигу.
По прибытии на военную базу генерал задержался там ровно настолько, насколько это было необходимо, чтобы решить все насущные дела. Отправить обратно наёмников, предварительно с ними расплатившись, отчитаться о потерях, подготовить доклад и все материальные сметы. Ну, и так далее.
Лишь перед самым отъездом он зашёл к полковнику, и они допили бутылку коньяка. Одной оказалось мало. Вскоре её сменила вторая, более худшего качества. Но, так как коньяк был не самопальный, а французский, никого не воротило. Однако напился генерал знатно! Так, что аж потерялся, не помня некоторые детали их попойки, и целые сутки после неё лежал пластом. Очнувшись, он собрался и ближайшим рейсом улетел в Париж, чтобы уже там узнать о неизбежном понижении. Се ля ви!
Глава 22
Кандидаты
По ходу у меня уже стало входить в привычку появляться всюду чуть ли не к шапочному разбору. Тут, чтобы везде успевать, на вертолёте надо перемещаться, а не на верблюдах или мотоциклах! Но за неимением вертолётов приходилось довольствоваться лошадьми.
Приехав в столицу, я обнаружил наполовину разгромленный город и узнал о триумфе генерала Бульто. Ну что ж, всенародной любовью он пользовался вполне заслуженно: вовремя вмешался и остановил военную интервенцию французов. Стал спасителем страны! Это плюс ему в карму. Теперь оставалось сделать так, чтобы он не соскочил с крючка. А хорошо зная негритянскую природу и менталитет, я на этот счёт не сильно обольщался. Так что мне предстояло ещё очень много работы.