Её тёмные крылья

– И я не жалею об этом. Зевс мне свидетель, я должна была сделать это раньше.

– Зевс не поможет тебе, – сообщает Алекто и смотрит на меня. – Она такая же, как тот мальчишка. Не раскаивается в своем злодеянии. Она сама так сказала.

– Ее руки в крови, – продолжает Тисифона. – Она должна заплатить.

– Выбирай, Кори. Выбирай, как она будет наказана за свое преступление.

Тень снова опускает лицо, смирившись со своей судьбой, которая теперь находится в моих руках.

Око за око. Вот как мыслят фурии. Но это ошибочный путь.

Я знаю, что делать.

– Она покинет это место и разыщет тень своей матери. Они воссоединятся и попросят прощения друг у друга. Твоя мать возложила на тебя непосильную ношу, попросив ускорить свою смерть, зная, какая участь ждет тебя впереди. – Я слышу волнение за спиной. – Ты должна извиниться за то, что отняла ее жизнь, даже если она и просила тебя об этом. Это все равно преступление. Если вы простите друг друга, вы искупите вину.

В широко раскрытых глазах тени застыла надежда. Когда ее взгляд перемещается за спину, она вздрагивает, и я, набравшись храбрости, оборачиваюсь.

Все три фурии уставились на меня, сверкая ониксовыми глазами.

– Это из-за той девчонки? – рычит Мегера. – Которую ты до сих пор выискиваешь? Из-за нее ты так легко обошлась с тенью? Она предала тебя, но ты тем не менее даруешь милость ее спутнице?

– Нет, – искренне отвечаю я. – Бри ту ни при чем. Это и есть правосудие. Настоящая справедливость.

– Она отняла жизнь. – Мегера спускается со своей возвышенности, и мы оказываемся лицом к лицу.

Вокруг ее головы извиваются и сплетаются друг с другом змеи, высовывая языки и смакуя напряжение в воздухе. Тисифона и Алекто тоже спускаются, вставая по бокам от своей сестры. Мои ноги превращаются в желе, но я напрягаю колени и расправляю плечи.

Я как будто впервые вижу их. Мегеру с бледно-зеленой кожей, темнеющей там, где она соприкасается со змеями, с прозрачными крыльями, которые она складывает за спиной, когда, скрестив руки, наблюдает за мной. Тисифону, чье лицо наполовину скрыто капюшоном, бронзовая чешуя покрывает каждый дюйм кожи и которая, приземлившись, поднимает вихрь пыли, кружащейся вокруг ее ступней и лодыжек. И Алекто с ее гривой из перьев, которые распушаются, когда она сердится или смущается, и которые подняты сейчас. Ее иссиня-черные глаза устремлены на меня. Их когти, их образ. Их инаковость.

И все же я выдерживаю взгляд Мегеры.

– Все не так просто. Это было совершено не из холодного расчета или в пылу ярости, – отвечаю я, с болью думая о том, что тень все еще стоит за моей спиной. – Не акт гнева, мести или зависти. Но из милосердия. – Мегера не отвечает, поэтому я продолжаю: – Вы спросили, какое наказание она, по моему мнению, заслуживает, и я ответила. Если вы не согласны, это ваш выбор. Я не фурия. Когда же поймете это.

Долгое мгновение никто ничего не говорит и не делает, а тишина эхом отражается по всему Загробному миру за пределами Пританея.

– Убирайся, – внезапно шипит Мегера на женщину. – Покинь это место и никогда не попадайся нам на пути.

Повторять дважды не требуется, потому что тень уже спешит прочь из Пританея.