Её тёмные крылья

22
18
20
22
24
26
28
30

Аид морщится словно от боли.

– Прости. Это было… Прости.

Я пожимаю плечами.

– Честно говоря, это к лучшему. Я устала от вранья, уловок и интриг. В конце концов, когда сестры увидят это, они поймут, какая во мне живет сила. Убедятся, что я не фурия, а… садовница.

Бог улыбается, не разжимая губ. Затем сует руку в карман.

– Не хочешь испытать свои силы, пока ждешь? – спрашивает он.

Аид вытаскивает десятки пакетов с семенами из моего мира: астры, анютины глазки, герань, фиалки, наперстянки, остролисты, маки, гвоздика. Он протягивает их мне.

Я беру их, коснувшись пальцами его прохладной кожи, и надрываю, прежде чем вернуть богу половину.

– И что мне с ними делать? – спрашивает он, разглядывая семена.

– Посей их. Разбросай повсюду. Что захочешь. Ты начнешь с того конца, а я – с этого, и мы встретимся в центре.

Аид кивает, разворачивается и замирает. Затем делает движение рукой в воздухе, и в его ладони оказывается сморщенный и завядший гранат. И бог долго смотрит на фрукт, прежде чем встретиться со мной взглядом.

– Это из Эреба. Ты спрятала его. В нем есть семена, не так ли? Я подумал, что это может что-то значить.

– Это значит, я боялась, что ты лишишь меня еды и я умру голодной смертью. Совсем забыла о нем. Погоди… – До меня кое-что доходит. – Он был спрятан в моих одеялах. Ты маньяк.

Я шучу, но ярко-алая краска заливает его лицо, поднимаясь из-под его застегнутого воротника.

– Я искал, где бы спрятать цветок.

– Ты ничем не лучше Гермеса.

– Что это значит?

– Спроси его, как он пялился на мое нижнее белье.

Выражение лица Аида моментально меняется со смущенного на возмущенное.

– Он что? – отрывисто переспрашивает бог.