– Нет. Просто не вижу смысла лгать.
– Тогда ради чего все это?
Она издает короткий, лишенный радости смешок.
– Потому что нам было по семнадцать, а со мной ничего не происходило. Я всегда думала, что это будет лучшее лето в моей жизни, но пока мы не прыгнули в море – помнишь? – это было старое дерьмовое лето на старом дерьмовом Острове. А когда мы прыгнули, я поняла, что если хочу провести лучшее лето жизни, то должна взять все в свои руки. Поэтому когда Али поцеловал меня…
– Он поцеловал тебя? – перебиваю я.
Она согласно кивает.
– Я бы никогда не поцеловала его первой.
Я вздергиваю бровь.
– Я бы не стала. Это случилось после того, как тюлень…
– Мы были так впечатлены, что схватили друг друга за руки, и он поцеловал меня. Я оттолкнула его. А потом спустилась ты, и я попыталась все забыть, но не смогла. Я правда пыталась. Но в конце концов написала ему. Я убеждала себя, что просто хочу сказать ему, что этого больше не повторится, но… Все завертелось.
Я смотрю на нее, не в силах поверить в услышанное.
– То есть ты выкинула нашу дружбу на помойку и разрушила мои отношения только потому, что тебе стало скучно?
– Нет. Потому что у меня не было ничего, а у тебя было все. И мне тоже захотелось иметь хоть что-то.
У меня нет слов, рот широко раскрыт от изумления.
– У тебя был отец, – продолжает Бри, – который позволял тебе делать в саду что угодно: перекапывать его, что-то строить. Мерри, крутая мачеха, которая относилась к тебе, как к личности. И у тебя был Али. Тебе нравилось жить на Острове. Для тебя все было так просто. Захотела стать вегетарианкой? Пожалуйста, твой папа без лишних вопросов закажет тебе еду с материка. Не хочешь пить воду? Ладно, специально для тебя раздобудут бутилированную.
Черты ее лица искажаются, голос становится жестоким.
– Хочешь, чтобы друзья остались на ночевку? Да никаких проблем, родители уйдут в паб и предоставят дом в твое полное распоряжение, оставив денег на доставку еды, если тебе лень готовить. Ты прокалываешь уши, и тебя сажают под домашний арест на неделю потому, что ты никому не сказала. Я делаю то же самое, и меня наказывают до конца каникул за надругательство над собственным телом. Мать вырезала мой пирсинг из ушей плоскогубцами, потому что не смогла понять, как открутить шарики.
– Но он был у тебя в ушах, – в ужасе говорю я. – Я же видела в школе.
Бри закатывает глаза.