Один из отрицательных моментов этой ситуации состоит в том, что я в глубине души испытываю некоторый страх. Но это будет исправлено. Я Крейтон Карас, и никто не посмеет судить мои поступки, когда все это закончится.
– Мой дядя может быть храбрым на людях, но мы посмотрим, как он отважится напасть на меня, когда мы окажемся наедине.
Серебристые брови адвоката взлетают до корней его таких же серебристых волос.
– Этого я крайне не советую.
– Считай это семейным делом, которое тебя никак не касается, – отвечаю я самым властным тоном.
Он судорожно сглатывает.
– Мистер Карас, мы здесь больше всего заботимся о ваших интересах. Я уверен, что вы это понимаете.
– Конечно, мистер Крамер, но иногда остановить агрессора может только еще больший агрессор. Пора снять перчатки. Мне уже надоело это дерьмо.
– Вы же не прислушаетесь к логичным, здравым аргументам, что бы я ни сказал, верно?
– Урезонить моего дядю нельзя, так что нет. Поберегите свои силы.
– Хорошо. – Крамер кивает. – Предоставим это вам. Пожалуйста, позовите нас, если мы сможем в чем-нибудь помочь вам.
Я поворачиваюсь и направляюсь к двери.
– Кэннон, ты проводишь меня?
Он идет следом за мной, нагоняя меня у порога.
– Ты не останешься до конца Дня инвесторов? – спрашивает он. – Ты должен произнести заключительное слово.
Я бросаю на него взгляд искоса.
– Ты думаешь, я сам этого не знаю? Я постараюсь вернуться вовремя. Если не буду успевать, задержи их. У тебя куча рекламных роликов и презентаций. Используй что-нибудь из них.
– А если это не сработает?
Я останавливаюсь и смотрю на Холли. Она устроилась в кресле и что-то пишет в блокноте, лежащем на ее коленях. Она так чертовски прекрасна, что я вынес бы еще тысячу таких шквалов дерьма, лишь бы только иметь возможность наблюдать вот так за ней.
Не глядя на Кэннона, я говорю: