Стены были оклеены обоями спокойных тонов, деревянный пол начищен до блеска. В дальнем углу стоял рояль. Сверкающая черная полировка. Немецкая фамилия, врезанная в дерево бронзой. Перед роялем большой стул, черная кожа, прошитая мебельными гвоздями. Крышка рояля была поднята, на пюпитре стояли раскрытые ноты: густая масса черных кружочков и завитушек на плотной бумаге кремового цвета.
– Хотите что-нибудь послушать? – спросила Симека.
– Конечно, – ответил Ричер.
Она села на стул перед роялем. Положила руки на клавиши, помедлила секунду, и комната наполнилась звуками печального минорного аккорда. Рояль звучал тепло, мягко. Пробежав пальцами по клавишам, Симека перешла на траурный марш.
– А повеселее ничего не знаешь? – спросил Ричер.
– Настроение у меня невеселое.
И все же она заиграла «Лунную» сонату.
– Бетховен, – объявила она.
Комната наполнилась серебристыми арпеджио. Симека держала ногу на левой педали, и звук был тихий, приглушенный. Ричер повернулся к окну и уставился на цветы во дворе, серые в лунном свете. Где-то на западе, в девяноста милях, начинался океан, бескрайний и молчаливый.
– Вот так лучше, – сказал Ричер.
Симека сыграла целиком первую часть, судя по всему по памяти, поскольку на раскрытых нотах было написано «Шопен». После того как замер последний аккорд, она не стала убирать руки с клавиш.
– Замечательно, – похвалил Ричер. – Значит, у тебя все в порядке?
Отвернувшись от рояля, Симека посмотрела ему прямо в глаза.
– Ты хочешь сказать, оправилась ли я после того, как меня изнасиловали три подонка, которым я должна была доверить свою жизнь?
Ричер кивнул.
– Что-то в этом духе.
– Наверное, оправилась, – сказала Симека. – По крайней мере, в той степени, в какой когда-либо смогу оправиться. Но теперь я вдруг узнаю, что какой-то маньяк собирается убить меня за то, что я тогда пожаловалась. Согласись, это несколько выбивает из колеи.
– Мы его обязательно схватим, – в наступившей тишине произнесла Харпер.
Симека молча смерила ее взглядом.
– Так мы можем сейчас посмотреть на новую стиральную машину в подвале? – спросил Ричер.