Он докурил папиросу, встал, чтобы начать укладывать дрова в поленницу.
— Толя! — позвала Клавдия Захаровна. — Кончай там, ребята сложат, а ты принеси воды.
Он вышел из сарая на свет и зажмурился. Солнце, отражаясь на снегу, слепило глаза. Ведра стояли возле крыльца.
Пожалуй, из всех домашних дел более всего он не любил ходить за водой. С коромыслом не научился, а на руках тяжело. Все-таки мешала раненая нога. Однако сегодня и эта неприятная работа принесла удовольствие. Вернувшись с водой и поставив ведра на табуретку у плиты, Анатолий Модестович спросил:
— Еще сходить?
Клавдия Захаровна взглянула на него с недоумением:
— Что это ты расхрабрился? Не надо, хватит.
— Ты не собиралась стирать?
— Какая там стирка, я чуть жива.
— Тогда я поколю еще дров, — сказал он.
— Некогда, — возразила Клавдия Захаровна. — Обедать пора, зови-ка лучше ребят.
После обеда Клавдия Захаровна мыла посуду, занималась какими-то хозяйственными делами, которые вроде и не назовешь работой, но которые требуют много времени и сил. Она точно предчувствовала, догадывалась, что предстоит тяжкий разговор с мужем, и тоже намеренно оттягивала его.
Она провозилась до десяти часов, потом они попили чаю, и Клавдия Захаровна стала укладывать детей спать. Это было всегда не просто — уложить ребят. Так же, как утром поднять.
В доме воцарилась тишина.
— По телевизору ничего нет, Толя?
Они недавно купили телевизор, но смотрели его редко. В основном по выходным у телевизора сидели дети. А взрослым все некогда. К тому же старый Антипов и не любил смотреть, его раздражало, что люди на экране слишком маленькие, кукольные. «Противно, — говорил он. — Делают из человека черт знает что!..»
— Ты спишь? — спросила Клавдия Захаровна.
— Что?
— По телевизору, говорю, ничего нет?
— А! — сказал он рассеянно. — Нет, ничего интересного.
ebooksa