Комната была словно продолжением собора с одним только отличием – на потолке висела люстра, украшенная безвкусными бантиками и стеклянными висюльками, с которых свисали пучки паутины.
– Меня зовут Кирилл, – представился священник, запирая дверь изнутри.
Ипсилон кивнул.
В комнате стояли: маленькая кровать, стол, тумбочка и ряд потертых стульев. На полу большими стопками возвышались книги в кожаных обложках.
Чуть осмотревшись, мужчина присел на край кровати, задавая себе вопрос: что он тут забыл?
Кирилл же, похоже, зная ответ, подошел к кровати и жестом попросил подняться. С трудом, но он отодвинул кровать в сторону, обнажая деревянный люк в полу.
Время сыграло злую шутку – соединенные между собой доски ссыпались трухой.
– Давно туда никто не заглядывал.
– Много здесь людей? – спросил Ипсилон, интересуясь количеством прихожан.
– Нет, двое – я и еще один. О нем не беспокойся.
Кирилл уверенно подошел к одному из стульев и, расстегнув дряхлую обивку, достал длинный ржавый ключ. Он держал его между пальцем нарочито равнодушно, пытаясь скрыть дрожь в руках – то был не страх, скорее, волнение.
– Сейчас все опасаются преследований и на старые места не возвращаются. Странно, что ты пришел, но я для того и здесь. Я всегда здесь.
Ипсилон ничего не понял.
Священник вставил ключ в едва заметную замочную скважину и четыре раза провернул. Он попытался поднять крышку, но доски от прикосновений разломились, и в лица Ипсилона и Кирилла ударило облако пыли. Вдвоем они кое-как очистили проем, всаживая в пальцы занозы, складывая куски древесины в кучку.
В носу защекотал характерный – похожий на свекольный – подвальный запах.
Из темноты утопленником вынырнула старая ржавая лестница.
– Это опасно?
– Нет, она крепкая. Лезь первым.
Неоправданно доверившись, Ипсилон с опаской поставил ногу на ступеньку. Даже через обувь ощущался ее холод, а когда он взялся за края – пальцы тут же обожгло огнем.
Очень холодным огнем.