РазNообразный Наполеон

Разочарованным? Очень по-своему. Давид, конечно, действовал – а особенно говорил – как самый настоящий якобинец. Однако беру на себя смелость утверждать, что в революции его больше всего привлекала героика. Не буду отрицать, что у него имелись убеждения, однако они были явно менее важны, чем романтика слов и деяний. Даже будучи революционером, он прежде всего художник. Так что я бы не говорил о «крушении идеалов». Просто героев нет. Ни старых, ни новых. Потом появился ОН. «Покоритель Италии»…

Восторг, полный восторг! Теперь уже знаменитый художник Давид сильно смущается, когда ему сообщают о желании генерала Бонапарта познакомиться с ним. Они встретились и общались несколько часов. Зачем это было нужно Наполеону – не очень понятно. Но Давида он очаровал. Вернувшись домой, художник говорит своим близким: «Вот мой герой!» Сразу отметим, что героем Наполеон останется для него навсегда. Эта страсть оказалась посильнее, чем к Робеспьеру и Марату.

Рисовать, рисовать! Генерал соглашается прийти в мастерскую Давида и почему-то спрашивает художника, не хочет ли он побывать на войне, как его ученик Гро. Давид затрудняется с ответом, и генерал тут же теряет интерес к происходящему. Он прерывает сеанс и уходит, даже не взглянув на набросок. Ничего личного, предстоящая экспедиция в Египет волнует его гораздо больше.

Давид не расстроен. Он продолжает работу над знаменитыми «Сабинянками», картиной, которую он задумал еще в тюрьме. Полотно, воспевающее идею примирения… Сабинянки останавливают сражение, а вернувшийся из Египта Бонапарт – революцию.

Его называют первым консулом, но он уже – владыка Франции. А «Сабинянки» Бонапарту не понравились, что тоже не значило ровным счетом ничего. Первый консул о Давиде не забывал, хотел назначить его «живописцем правительства», Давид отказался. От места в Сенате – тоже. Он больше не хотел быть вовлеченным в политику. Ни в каком виде. «Где твои кисти, Давид?» В мастерской! Все важное отныне только там.

Генерал Бонапарт на «отказы» Давида отреагировал довольно спокойно. Его отношения с художником вообще будут такими – ровными. Воле правителя Франции Давид подчинится, а все остальное не столь уж и важно. Как это выглядит? Примерно так, как было с первым знаменитым полотном «наполеониады» Давида «Наполеон на перевале Сен-Бернар» (1801).

Государственный переворот Бонапарт совершил в ноябре 1799-го, но окончательно «узаконил» его в 1800-м. Новыми победами в Италии. Подобные победы обязательно нужно мифологизировать. Кто справится с задачей лучше Давида? А что было самым романтическим эпизодом? Конечно, легендарный переход через перевал Сен-Бернар!

– Я напишу вас со шпагой в руках!

– О нет, мой милый месье Давид. Сражения выигрываются не шпагой, а силой духа. Я хочу, чтобы вы написали меня сидящим на лошади, в ужасе поднявшейся на дыбы на краю обрыва. А я при этом остаюсь совершенно спокойным.

Он все уже видит! Художнику, даже столь великому, как Давид, нужно просто исполнить. Великий Давид думает – а почему, собственно, нет? Однако Бонапарт еще и позировать не хочет!

– Подходящую лошадь вам найдут на конюшне, что же до меня… Позировать? Зачем? Неужто вы думаете, что великие люди древности это делали?..

Давид даже растерялся. Бонапарт продолжал развивать мысль.

– …Ведь не точность черт, не маленькая бородавка на носу создают сходство. Характер – вот что главное!

Что было дальше – выбирайте сами. Есть версия, что позировать Наполеон так и не стал, есть – что все же позировал. Полагаю, что какое-то количество сеансов имело место, хотя Давид мог нарисовать картину и с помощью лишь памяти и воображения. Тем более что о «сходстве», за исключением разве что лица, говорить особо не стоит.

Почти все знают, что Сен-Бернар Бонапарт преодолевал на осле, которого вел проводник, но «историческая правда» здесь совершенно не требовалась. Давид создавал романтический образ и блестяще справился с задачей. Наполеону понравилось. Очень понравилось. Зачем быть «придворным художником»? Можно просто Давидом. Всех устраивает, включая его самого.

…27 марта 1804 года Сенат Французской Республики «попросил» Наполеона сделать власть наследственной. Спустя какое-то время художник Давид получил заказ – написать картину коронации. Кто именно беседовал на эту тему с Давидом, так до сих пор и неясно. Сам Наполеон? Жозефина? Кто-то из сановников?

Не столь уж и важно. Заказ принят, гонорар в сто тысяч франков обещан. Сказать, что Давид сильно воодушевлен, нельзя. Да, лестно, но той страсти, с которой он рисовал «Смерть Марата», больше нет. Некогда убежденный республиканец, «цареубийца» спокойно смотрит на происходящее. Плывет по течению? Наверное, можно и так сказать.

Впрочем, в работе он все так же неистов и скрупулезен. И да – масштабность задачи сильно вдохновляет Давида. Еще бы! Десятки персонажей! Сделать композицию, найти «подобающие места»… Этюды, наброски… Позировать снова соглашались далеко не все, а сестры будущего императора, например, оказались дамами весьма привередливыми. Давид не сильно переживал – в конце концов, он уже рисовал Наполеона «почти по памяти».

Композиция? Известно, что вдохновляла художника картина Рубенса «Коронация Марии Медичи». Дальше – сам. В день коронации (2 декабря 1804 года) Давид непрерывно делает наброски в альбоме. В том числе Жозефины, пока она, стоя на коленях, ожидала, когда сам Наполеон наденет на нее корону. Вот он, момент! Тот момент, который и выберет Давид.

…Самая распространенная легенда про коронацию Наполеона. Даже солидные историки (про писателей вообще молчу) поддались искушению. Наполеон, хозяин своей судьбы, неожиданно буквально вырывает из рук папы Пия VII корону, сам надевает ее на себя, а потом коронует и Жозефину. До чего же жалким становится «наместник Бога на Земле»…