РазNообразный Наполеон

Остановив носильщика, он открыл маленький чемодан и тут же на перроне, не обращая внимания на вокзальную суету, передал мне небольшую книжечку в сиреневой обложке. Это был литографированный экземпляр новой пьесы Вальтера Газенклевера „Napoleon greift ein“».

Пьесу Луначарский получил от самого автора, с которым встретился в Берлине. Прочел, видимо, в поезде, по пути в Москву. Ему понравилось.

Газенклевер участвовал в Первой мировой, получил ранение. Поначалу был настроен патриотически, потом стал противником войны, и, как пишут некоторые его биографы, даже симулировал психическую болезнь, чтобы вновь не оказаться на фронте.

Как поэт-экспрессионист он заявил о себе еще до начала войны, экспрессионистом остался и до конца жизни. Сам Луначарский считал экспрессионизм «крайней формой протеста интеллигентской богемы против германского буржуазного уклада», для него после войны характерными становятся «настроения отчаяния и отвращения к жизни».

Анатолий Васильевич – мастер пропагандистских штампов, ну так ведь он сам их и изобретал. Однако кое в чем он прав. Это только коммунисты всегда знают, что делать, а интеллигенция в годы Веймарской республики отчаянно рефлексировала. Или металась, кому как больше нравится. Газенклевер, человек с трагической судьбой, был именно таким интеллигентом. Он вкладывал в свои пьесы всю экспрессионистскую мощь. И немощь тоже…

Пьеса «Нашествие Наполеона» – вычурная и наивная. Читать ее я не порекомендовал бы, а с содержанием лучше всего ознакомиться по статье Луначарского. И описание полное, и оценки – сразу. Для тех, кто предпочитает «чистую картину», совсем коротко.

…Наполеон убегает из музея восковых фигур и оказывается в Европе 20-х годов ХХ века. Опускаем комические детали, почти сразу становится несмешно. Император сталкивается с империалистической действительностью. Главный отрицательный персонаж, кстати, некий американский миллионер Моррис, мечтающий превратить Старый Свет в «европейские Соединенные Штаты». Наполеон этому решительно воспротивится, после разных приключений предпочтет вернуться в музей, а там уже стоит новая восковая фигура. В общем, персонаж трагикомический…

Дейч пьесу перевел, Луначарский кое-что исправил и добавил. Поставили в нескольких театрах. Во МХАТЕ втором на читку пришел нарком иностранных дел Михаил Литвинов, большой друг Луначарского. Сам читал какие-то куски, причем с огромным удовольствием. А получили ли удовольствие зрители?

Правильным будет сказать мягко – пьеса Газенклевера производила противоречивое впечатление. Она была и сложной для зрительского восприятия, и не очень понятно «идеологически оформленной».

Критиковали же «Нашествие Наполеона» просто безжалостно. Все уже знали, что позиции Луначарского сильно ослабли. С какими-то из «обвинений» можно согласиться. «Скучноватый», «затянутый»… Справедливо, сам переводчик Дейч этого опасался. Дальше перед критиками открывался широкий простор.

Недостает «антиимпериалистической заостренности», «Наполеона сделали романтическим героем», «чуждая советскому зрителю пьеса» и так далее и тому подобное. Цитату одного из критиков приведу почти полностью: «…Внутренняя установка и внешняя форма комедии, пытающейся в сатирическом разрезе высмеять буржуазную Европу сегодняшнего дня, оказалась в корне порочной, бессильной, неспособной поднять сложный и тяжелый груз задач эпохи».

А ведь Газенклевер говорил о другом. Нравы современной Европы он, конечно, высмеивал, но и писал о том, что «тоска по сильной руке» жива. Просто тот Наполеон на эту роль уже не подходил.

Луначарский умрет в 1933-м. Сбежавший от фашистов Газенклевер покончит с собой в 1940 году в лагере для интернированных во Франции. Пьеса «Нашествие Наполеона» уйдет из репертуаров советских театров еще до смерти Луначарского. Наполеон в качестве основного героя появится на сцене еще очень нескоро.

…Великий актер Михаил Ульянов, по его собственному признанию, «бредил ролью Наполеона» с того момента, как прочел пьесу Фердинанда Брукнера «Наполеон Первый». Фердинанд Брукнер – псевдоним, который с 1928 года использовал Теодор Таггер, австриец по рождению, работавший в Германии. Брукнер – ровесник Газенклевера, он тоже антифашист, который вынужден будет покинуть нацистскую Германию. Начинал Брукнер, как и многие, с экспрессионизма, но, в отличие от Газенклевера, довольно быстро от экспрессионизма отошел.

Драматург Брукнер очень плодовитый, причем в основном он писал пьесы на исторические темы. Еще одно отличие от Газенклевера: его произведения с годами не так сильно потеряли в популярности. Некоторые из его пьес, в особенности «Елизавету Английскую», ставят до сих пор.

Наполеон – один из его «любимых» героев. Намеренно взял слово в кавычки, поскольку отношение к французскому императору у Брукнера непростое. В написанном в 1936 году «Наполеоне Первом» драматург относится к герою как минимум сочувственно, в «Героической комедии» (1942) он для драматурга уже просто тиран. Время было такое – отношение к историческим личностям быстро менялось.

Примечательно, что жанр обеих пьес определен как комедия, хотя смеяться там не над чем. Это скорее отношение самого Брукнеру к тому, что происходит в его пьесах, что-то вроде «от великого до смешного». Брукнер, на мой взгляд, хорош именно тем, что в его ранних пьесах (а «Наполеон Первый» как раз входит в их число) нет «окончательных приговоров». Он дает зрителю возможность задуматься, по крайней мере над вопросами «Когда что-то пошло не так?» и «Стоит ли увлекаться историческими аналогиями?».

Момент принципиально важный. Сам Брукнер, безусловно, обращается к истории неслучайно, его побуждает Жизнь, но конфликт между жизнью и историей для драматурга всегда не придуманный, не «актуализированный» современной повесткой, а конкретные люди в конкретной ситуации. Хотите что-то «додумать»? Дело ваше, не Брукнера.

«…Актера сама профессия делает субъективным и наделяет четкой позицией. Потому что наша профессия просто мертва, если она не омыта живой водой современности. Я сын сегодняшнего времени, с его тревогами, вопросами, проблемами, я полон ими. И могу на все смотреть только через призму этих чувств и знаний… Вот мне и показалось, что пьеса Брукнера дает возможность выразить мысль, тревожащую меня. Отвратительны деспотизм, тирания, возникновение бесчисленного количества так называемых „сильных личностей“, их бесовская жажда возвыситься над всеми, поработить, кем-то повелевать и диктовать свои условия».

Именно это и вдохновило Михаила Ульянова, которому предстояло сыграть Наполеона. Именно таким выглядел Наполеон в пьесе Брукнера? «Сильная личность»? «Бесовская жажда»? И так, и не так.