Проценко повернулся к Сабурову и чуть ли не в пятый раз повторил:
– Да… Ну ты чего сидишь-то? Ты приляг пока. – Он выговорил это слово «пока» осторожно, почти робко. – Приляг пока. Ну-ну, приляг. Приказываю.
Сабуров вскинул ноги на скамейку и, приткнувшись лицом к холодной, мокрой стене блиндажа, мгновенно заснул. Последней блеснувшей у него мыслью была мысль, что, наверное, его все-таки пошлют, ну и пусть посылают, только бы дали сейчас поспать полчаса, а там все равно.
Проценко, прохаживаясь по блиндажу, ждал, когда начальник штаба допишет приказ. Иногда он на ходу взглядывал на Сабурова. Тот спал.
– Слушай, Егор Петрович, а если Вострикова послать?
– Можно Вострикова, – согласился начальник штаба. – Вы на словах ничего не будете добавлять, только приказ?
– Плохой приказ, если к нему надо еще что-то на словах добавлять.
– Если на словах не добавлять, можно Вострикова.
– Я бы его послал, – кивнул Проценко на Сабурова, – да трудно в третий раз за ночь идти.
– Идти труднее, а дойти легче, – заметил начальник штаба. – Он на животе уже два раза прополз, каждый бугорок, каждую ямку знает.
– Да… – опять протянул Проценко. – Придется. Должен быть там приказ. Алексей Иванович, – растолкал он Сабурова.
– Да, – поднялся Сабуров с той готовностью, с какой спохватываются накоротке заснувшие люди.
– Вот приказ, возьми, – сказал Проценко. – Когда дойдешь до Ремизова, пусть дадут нам зеленую и красную ракету над Волгой. А если ракет нет – три очереди из автоматов трассирующими. И после паузы еще одну. Отсюда будет видно?
– Да, – подтвердил Сабуров.
– Буду знать, что дошел и приказ донес. Ты по дороге-то не заснешь? – спросил Проценко, похлопывая Сабурова по плечу. – Вдруг проснешься, а уже день?
– Не засну. Немцы не дадут.
– Разве что немцы, – усмехнулся Проценко. – Здорово устал?
– Ничего, не засну, – повторил Сабуров.
– Ну ладно. Садись за стол.
Сабуров присел к столу, а Проценко, приоткрыв дверь, крикнул: