Том 2. Дни и ночи. Рассказы. Пьесы

Вася. Не сыграть.

Савельев. Ничего, вернешься после войны, начнешь снова играть и…

Вася. Нет, Дмитрий Иванович. Нет. Чтобы играть в театре, знаете что надо иметь? Талант.

Савельев. Что же, он у тебя до войны был, а на войне пропал?

Вася. Не было. Никогда не было. Три года прошло, посмотрел на товарищей, и вижу: не было. Только большое желание было иметь талант. Пришел за кулисы, обнимают, ордена, нашивки трогают, хвалят, целуют. «Вася, когда вернешься?» Никогда.

Савельев. Почему? Не веришь им, что рады тебе?

Вася. Наоборот – верю. Они меня и в театр обратно возьмут, и роли дадут, и фотографию в фойе повесят – артист Каретников, фронтовик, дважды орденоносец.

Савельев. Ну, и чем плохо?

Вася. Так это же на фотографии ордена и нашивки за ранения видны. А на сцену Счастливцева играть с ними не пойдешь. Там ведь не биографию свою рассказывать, – там играть надо. Играть!

Пауза.

После войны возьмите меня с собой на строительство, а, Дмитрий Иванович?

Савельев. Иди-ка сюда.

Вася. Что?

Савельев. Берись за ту сторону, так – вверх, теперь клади.

Снимают и кладут на пол спинку дивана.

Вася. Зачем?

Савельев (кладет ему одну из подушек). Спишь здесь сегодня. Еще будет с тобой разговор.

Вася. Дмитрий Иванович?

Савельев. Все. Иди шинели с вешалки принеси, свою и мою.

Вася выходит.