Серо-голубые сумерки. Запахи земли доносились до нас с береговым бризом. Я впитывал и исследовал их, выделяя ароматы гниющей рыбы, топлива, ржавчины, горелой резины и смолы. Вместе с ними доносился запах пыли, специфический запах земли и листьев.
Двигатели ожили. Командир явно решил ни на что не обращать внимания.
Россыпь навигационных огней мерцала посреди нашего пути. Красный, зеленый и белый выше остальных — мачта судна.
Второй помощник доложил о судне, приближающемся слева по носу.
Молча наблюдая за ним в бинокль, Командир уменьшил скорость. «Гм, оно выглядит многообещающе. Оно заходит в порт, как пить дать. Пусть оно покажет нам дорогу. Похоже, что это еще один каботажник — крепкий. У него из трубы дым валит столбом — должно быть, бросают в топку старые носки. Жаль, что недостаточно темно…»
Он не продул балластные танки подлодки до полной плавучести, так что наш корпус лишь немного выступал из воды. Нас практически невозможно было опознать как подводную лодку — разве что только с траверза.
Командир направил нос лодки на зеленый огонь правого борта приближающегося судна. С ее курсового угла за нами была полоска береговой линии, которая скрадывала очертания нашей боевой рубки.
Мы увеличили скорость. Теперь мы были как раз в кильватерном следе каботажника — я чувствовал носом его дым.
«Уф!» — воскликнул Командир. «Впередсмотрящие, держите глаза открытыми. Нам не нужно, чтобы кто-то оказался у нас по носу. Тут должны быть паромы и так далее…»
Его собственный бинокль постоянно прочесывал наш курс. Неожиданно по правому борту обрисовалась какая-то тень. Для уклонения уже не было времени. Мы проскользнули мимо нее настолько близко, что можно было различить светящийся кончик чьей-то сигареты. Если бы он был настороже, он наверняка бы увидел нас — причудливую тень, наполовину скрытую дымом.
Теперь была наш черед видеть тени — три или четыре в сумраке впереди. Было трудно понять, приближаются они или удаляются.
«Весьма оживленное движение», — пробормотал Командир, продолжая смотреть в бинокль.
Еще огни — кормовые огни — и отдаленный грохочущий звук.
«Похоже, они становятся на якорь», — услышал я слова Крихбаума.
«Вы полагаете, мы уже на внутреннем рейде?»
«Похоже на то, господин Командир».
Целое ожерелье огней появилось в отдалении, аккуратно нанизанных на горизонт. Это должен был быть причал с ошвартованными судами.
С правого борта были еще суда. Их точное положение было трудно различить. Если бы все они поворачивались на якорях, это было бы просто, но одно показывало нам корму, в то время как судно впереди него было явно носом на нас. Темные силуэты оттенялись огнями на расстоянии.
«Выглядит так, будто они бросили якорь и с носа, и с кормы», — пробормотал Командир.
Я не имел понятия, как он собирался распознать наше немецкое базовое судно-снабженец.