Когда он поднял голову, они увидели такого урода, что рыцарь, который привык ничего на свете не бояться, чуть перед ним не отступил.
Был это один живой остаток после крестоносцев, человек очень маленький, карликовый, толстый, на коротких ногах с огромными стопами, с длинными руками, необычайных размеров ладонями и пальцами, с головой, больше обычной величины выросшей, покрытой шетиноватыми короткими волосами.
Его жёлтое лицо с большим носом и широко раскрытый рот частично покрыты были той же растительностью, что и голова, остриженной так же коротко и торчащей остро на подбородке, усах и щеках. Одетый в серый кубрак, перетянутый кожаным поясом, и плохую обувь, обвязанную верёвками, видно было, он выбрался из пепла и печи, потому что был весь ещё перепачкан сажей.
Увидев его, пан Брохоцкий спросил, кто это.
Хотя очень ломаным языком, обжалованный поведал, что был glockmeistrem при замке, что здесь он воспитывался с детства, и что спрятался, дабы в нём остаться, и просил, чтобы ему разрешили служить новым сеньорам, особенно потому, что происходил он не из немецкого рода.
– А может, на что-нибудь я пригодился бы, – прибавил он, – ведь я тут все углы знаю и неодноратно выполнял разные обязанности.
Говоря это, он смеялся.
– Я был backmeistrem, kornmeistrem и fischmeistrem, хотя никогда к Ордену не принадлежал, и не полу-, не четвертьбратом не был.
Он пожимал плечами, постоянно кланялся и переминался с одной своей огромной стопы на другую, будто на месте устоять не мог.
Брохоцкий, подумав, разрешил оставить его при кухне, поручая рубить деревья и носить воду.
Поклонился ему аж до стот старый звонарь и сказал:
– Когда уж ваша милость так милосердна, то хочу отблагодарить. Знает ли ваша милость замковый подземный ход для вылазки?
Все замки в данное время на случай крайней опасности имели оборудованный, хорошо укрытый подземный ход для вылазки, и собственно его Брохоцкий в замке открыть не мог; велел его ему показать.
Огромными шагами вперёди пошёл звонарь к угловой башне, в которой был склад оружия. В том помещении на первый взгляд ничего не было видно.
На полу под тяжёлой скамьёй приподнималась поверхность пола и узкая лестница вела отсюда тесным проходом прямо в городок, где в комнатке ратуши лестницей он заканчивался.
Откупив себя этим открытием, звонарь потащился ещё за Брохоцким, рассказывая о различных вещах, даже снова до лестницы. Тут ему отрекомендовался, объявляя, что раньше его крестоносцы звали Пилзем, потому что как гриб вырос на стене замка и родителей своих не знал, а имя ему было Абель. Поклонившись в ноги, он остался внизу.
Дингейму тоже не хотелось замыкаться в помещении и он задержался для разговора с этой дивной фигурой, в которой узнал скрытого друга, а, быть может, шпиона крестоносцев.
Таким образом завязал с ним, или скорее пытался начать разговор, наперёд объявляя, что был он военным пленником.
Недоверчивый Абель не имел охоты вдаваться сразу ни в какие отношения, притворялся, что ему спешно надо дерева для кухни приготовить.
Между тем, однако, он внимательно присматривался к Дингейму и слушал, что он ему рассказывал, на большую часть вопросов всегда давая одинаковый ответ, что мало чего, или ничего не знает; в конце концов это утомило Дингейма, который взошёл на стены для прогулки и оттуда грустно разглядывал городок. Спасённый от пожара и грабежа, которые обязательно последовали бы, если бы замок не сдался, он казался отсюда достаточно состоятельным и приличным. Жизни в нём, однако, было видно мало, по той причине, что жители из боязни новой дружины, скрывались и сидели, не показываясь даже на улицах. К колодцу на рынке изредка, выбежав из дома, оглядываясь вокруг, торопилась девушка, черпала воду и спешно убегала, захлопывая за собой дверь. Когда так, прогуливаясь, думал Дингейм, из города вышли две женщины, с лицами, прикрытыми вуалью, и дорогой, которая шла под валами замка, видно, хотели выйти за плотину, а, быть может, далее в свет; но солдат, стоящий на страже, задержал их и развернул, потому что этого дня никому ещё от города – ни женщине, ни мужчине – отдаляться не разрешали, дабы в других крестоносных замках не дали знать о приблежающемся королевском войске.