Став на улице свидетелями того поединка, переполненные впечатлениями, мы сочли за благо где-нибудь ненадолго присесть и спокойно обсудить ситуацию. И как по заказу заметили целых два салуна — аккурат один напротив другого. Сперва сунулись в тот, что стоял на нашей стороне улицы. Он назывался «Хвост фелиды» — и, как скоро выяснилось, не просто так, для звучности. Первым же делом горбоносый бармен с гордостью продемонстрировал нам этот самый хвост, висевший у него над стойкой — судя по облезлому виду, самый что ни на есть натуральный, бутафорский наверняка выглядел бы попрезентабельнее — и, кажется, очень удивился, когда мы вдруг развернулись и ушли.
На втором заведении как раз ремонтировали вывеску, и о том, что имя ему — «Уши фелиды», мы узнали только внутри и то не сразу. Пушистыми трофеями нам здесь, правда, хвастаться не стали, но зато охотно поделились историей обоих названий. Как-то, мол, раз — витков двадцать или двадцать пять назад — из ворот порта вышла в город смелая, но глупая кошкодевочка. Дело было темной ночью, поэтому ей удалось зайти достаточно далеко, но в конце концов на нее наткнулась вывалившаяся из салуна компания. До зубов вооруженная, разумеется — иных тут просто не бывает.
— Пиф-паф, хвост на одну сторону улицы, уши — на другую, а больше от твари и не осталось ничего! — с чувством поведал нам бармен.
— За что же здесь так не любят фелид? — аккуратно поинтересовалась у него Ксен.
— А за что их любить?! — подозрительно покосился на нее рассказчик. — За то, что сотни лет держали нас за скот?!
За этим последовала новая удивительная история. Будто бы давным-давно, чуть ли не в Эпоху Восстания Машин, злобные кошкодевочки коварно захватили Ламатор и поработили местных жителей. Среди бесчинств, чинимых хвостатыми пришелицами, рассказчик особо упирал на оргии, якобы устраиваемые ими с участием самых красивых человеческих юношей, неизменно заканчивавшиеся для последних мучительной гибелью.
— Потому что у этих тварей
Ну а концом господству захватчиц над Ламатором, по изложенной нам версии, послужило то, что кошкодевочки, типа, взялись решать, кому из человеческих юношей — видимо, из числа тех, кто не приглянулся им самим — брать в жены кого из человеческих же девушек. Тут все пошло по классике: двое любили друг друга, но бессердечные угнетатели захотели их разлучить. Молодые заупрямились, слово за слово, хвостом по ушам… Отважные влюбленные пробрались в какую-то Пирамиду и уничтожили ее, после чего постылая власть фелид над планетой автоматически пала. Ну а пара отстоявших свое счастье героев стала родоначальниками и поныне уважаемой семьи Кусса иль Ламатор — тогда, правда, это громкое имя никому из нас еще ничего не говорило.
Ну а кошкодевочкам с тех самых пор на планете, мягко говоря, не рады…
— В любом случае, выйти на Улицу от имени корабля вправе только его капитан или суперкарго, — заметила Ксен. — Так что ни Уняйя, ни Дик не подходят. — Стреляться стану я!
— Нет, — покачал головой я. — Не ты. Я, — будь что будет, но отсиживаться за спинами своих соратниц я больше не собирался.
— Капитан, не надо! — вскинулась девушка. — Я знаю, что вы тренировались с Уняйей, но уверена, как стрелок я все еще быстрее вас!
— Но всяко не быстрее Крагга! — парировал я.
— Не спорю. Но есть еще обстоятельство. Три луны назад Крагг сошелся в поединке с девушкой-гохаркой. И не стал ее убивать! Только отстрелил руку, которой та пыталась выхватить бластер. Сказал, что, мол, женщин надо щадить!
Надо же, добрейшей души человек, оказывается!
— Тебе надоела одна из твоих рук? — прищурился я на Ксен.
— Уберемся отсюда живыми — когда-нибудь заработаю на клонированную!
— М-ня, если ты проиграешь, мы же все равно не получим заказ? — уточнила фелида.
— Заказ — нет, но топливо нам продадут! Сможем улететь!
— Так ты долго будешь себе на новую руку зарабатывать — разбрасываясь заказами направо и налево! — хмыкнул я. — Нет уж, играть — так на выигрыш! На Улицу выйду я — и мы получим в трюм груз, а на счет — деньги!