– Конечно. Но ты этого не сделаешь.
– Нет уж, не то же самое снова. То была просто чепуха.
– Чепуха, – сказала я. – Но нам нужно идти дальше.
Мы зашагали дальше, и мальчик держал меня за руку.
– Так когда же я вернусь?
– Был ли ты счастлив в школе? – спросила я с весьма озабоченным видом.
– О, я достаточно счастлив где угодно! – не раздумывая ответил он.
– Ну, если так, – протянула я, – если ты и здесь так же счастлив…
– Ах, но здесь не все есть! Конечно, вы знаете много всего…
– Ты намекаешь, что узнал уже почти столько же? – рискнула я спросить, пользуясь паузой.
– Я бы хотел знать вдвое больше! – честно признался Майлс. – Но не только в этом дело.
– Тогда в чем же?
– Ну… я хотел бы увидеть больше жизни.
– Да-да, понимаю.
Мы уже приблизились к церкви; люди, в том числе несколько служащих из Блая, сходились к ней с разных сторон и толпились у входа, ожидая, когда мы войдем. Я ускорила шаги; мне хотелось войти в церковь раньше, чем прозвучит следующий ответ; я нетерпеливо ждала начала службы – тогда целый час он не сможет нарушить молчание; меня манили относительный сумрак нашей скамьи и почти духовная поддержка подушечки, на которую я смогу преклонить колени. Я словно бежала наперегонки со смятением, в которое мальчик готовился повергнуть меня, но он успел первым, раньше, чем мы достигли церковных ворот:
– Я хочу быть среди равных мне!
Я рванулась было вперед и чуть не упала.
– Равных тебе не так уж много, Майлс! – засмеялась я. – Разве что милая малышка Флора!
– Вы в самом деле сравниваете меня с девчонкой-малолеткой?
Слабость одолевала меня.