Вскоре перед ней стояли двое: мужчина в униформе офицера СС и дева в белых одеждах. Они держали друг друга за руки, улыбались тихо.
Скучающая Принцесса кивнула им, отпуская поклон, приглашая в свои покои, угостила их выпивкой и добрым табаком.
Все трое сидели в тёмной спальне, где было лишь огромное заставленное сизыми кровами ложе, кресло у двери и большие окна, ведущие на балкон, так же закрытые алыми занавесками, сквозь которые сочились лучи уже заходящего солнца, наполняя комнату огненными красками заката.
Пламя отражалось в бледном лице девушки, опаляя её ореолом величия, а тёмный офицер подле, что сидел в кресле против женщин оттенял её. Скучающая Принцесса — как обычно в своём роскошном алом платье, стояла у окна и смотрела на эту пару, а те — любовались её красотой. Долго так люди изучали друг друга, любовались образами, что стояли за ними, которые давно уже принимали за правду в обмен живых людей.
— Мы хотим обручиться, — сказала Яна, подходя к Клаусу и обнимая его за плечи, — и чтобы вы с Сестрой Франциссой венчали нас.
Мужчина переглянулся с женщиной, стоявшей перед ним и смотрящей на них. Татьяна усмехнулась, покачав головой, смотря то на солдата, то на свою воспитанницу подле него. Он молча отхлебнул вина из бокала, кивнул, соглашаясь со словами Благой Смерти, опустив руку на её ладонь.
— Да будет так, — заключила Скучающая Принцесса. — Достойная пара для нового мира.
Они избрали друг друга, приняли свою жизнь — и желают заключить её священными узами брака, так кто же им станет мешать.
На кухне снова играл хор юных мальчиков, исполнявших «Прекрасное Далёко», теперь уже на русском, словно благословляя пару на их чистый союз.
Действие двадцать четвёртое. Романтический вечер
Оксана и Дарина были вдвоём, и за окном сгущались алые краски заката, наполняя спальню пламенным заревом горечи и тоски. Обе подруги дико вымотались за прошедшие дни: столько событий в столь короткий срок — казалось, что уже прошла целая вечность.
В светлом костюме и тёмных чулках, хозяйка квартиры сидела, развалившись в кресле с бокалом белого полусладкого вина, медленно потягивая напиток, молча, глоток за глотком. Любимая — лежала на постели, спустив скрещенные ноги на пол, смотря в полумрак потолка.
Без одежд, подставив обнажённое тело прохладному ветру улицы, так же молчала, курила, время от времени стряхивая пепел в почти доверху заполненную банку, что располагалась у её локтя.
Не хотелось ничего делать.
Просто отдохнуть, просто расслабиться и представить, что всё идёт своим чередом, и ничего необычного не происходит, закрыть глаза и ни о чём не думать, ничего не знать. Через день новое собрание лагеря, который, судя по всему, либо прекратит своё существование, либо станет чем-то новым и лучшим, и в последнее верилось очень слабо. Детям не нужны занятия, им подавай рефлексию и гедонизм, остальное — тленное, вторичное, неважное. Пора юности — самое податливое время для саморазрушения. Им не занимать самоуверенности, но напрочь отсутствует какой-либо опыт и реальное понимание ситуации. Результат вполне очевиден: если есть лёгкие широкие дороги, то зачем искать сложные тернистые тропки.
— Скажи, — вдруг спросила Дарина, всё так же смотря в потолок, продолжая курить, — а в какой момент ты почувствовала себя взрослой?
Оксана пожала плечами, делая новый короткий глоток.
— А что? Я правда выгляжу такой старой? — усмехнулась она.
— Да нет, — Дарина склонила голову на бок, перевернулась. — Просто вся эта хрень тип «повзрослеешь — поумнеешь», и прочее на фоне происходящего. Думаю, с какого момента приходит то самое «повзрослеешь».
— Сложно, — призналась психолог. — Взросление — вообще, очень относительное понятие, часто используется как синоним соотношения «намерения-действия» и целесообразность оных, переоценка ценностей, получение жизненного опыта. Не мне тебе это объяснять, некоторые и в сорок ведут себя немногим лучше, чем твои сокурсники (которые, в свою очередь, местами умнее некоторых моих сверстников). Я бы отказалась от данного понятия в пользу определения «получишь определённый жизненный опыт», «прокачаешься», твоим языком.
ebooksa