Пляска Бледных

Пожилая женщина взяла трубку, набила чашу вишнёвым табаком, поднесла огонь, разожгла травы, сделала нескольких коротких затяжек, чтоб дать теплу прижиться, и — одну длинную. Выпустила сизый пар, блаженно выдохнув, откинувшись на спинку кресла, закинув ногу за ногу.

«А сегодня что для завтра сделал я?» — вопрос, который был адресован многим детям в своё время, заставляя их думать о своём будущем, о том, чтобы сделать его прекрасным, и помнить, что оно, пусть и далеко, но надвигается с каждым днём. Как бы ты его не ловил, оно всегда недостижимо. Но каждый следующий шаг призван улучшить настоящее.

Видела девочку — невысокого роста, в алом платьице, с завитыми золотистыми кудрями. Она стояла у высокого-высокого холста в попытках завершить работу для вступительного экзамена в художественное училище. Задача гласила — сделать фасад приглянувшегося глазу здания, но выполнить его как можно точно, до мелочей, учитывая перспективу, угол зрения, сочетание лучей солнца и теней от них. Она писала консерваторию, которую видела из окна своей квартиры, но рисунок не ладился — там штрих неровный, там тень не так легла — и приходилось снова и снова переделывать. Работу нужно завершить к завтра, и выходило так, что сегодня она ничего не достигла, несмотря на весь проделанный труд, и продолжала стараться, через слёзы, негодование, злость — эмоции так и били ключом.

Потом — зажмурилась, сжав уголь в руке с такой силой, что тот начал крошиться — и сделала глубокий-глубокий вдох. Успокоилась, отошла от холста, посмотрев на текущий результат, сравнив с громадой за окном. Покачала головой: всё не то. Затем — она не знала, что на неё нашло — то ли озарение какое, то ли успокоилась наконец — но всё стало получаться, и работа, пусть далеко и не самая лучшая, но была принята, и её зачислили. Так и шла по жизни с мыслью, что всё получится, если подходить к вопросу спокойно и зная, что делать. Зачастую, ты всегда знаешь всю последовательность действий (если нет — о ней можно прочесть), и всё, что от тебя требуется — выполнить её, аккуратно и шаг за шагом.

Но даже эта, казалось бы, идеальная формула для простого земного счастья не спасает от всё тех же земных проблем. Потому что именно поиск нужного ответа здесь является самой сложной частью задачи. Порой — зачастую, — он способен завести в такие дебри, в которые при иных обстоятельствах ребёнок бы ни за что не попал. В тот момент, когда родители Тани развелись, она не знала, что делать. Девочка слишком любила обоих, чтобы выбирать между ними, а конечный выбор стоял за ней: и отец, и мать одинаково хорошо обеспечены, имели абсолютно равное положение в обществе, и их конфликт касался только их личной жизни, и — никоим образом, — дочери. Если бы не тот факт, что оба разъезжаются по разные стороны их великой державы, даже и выбирать не пришлось. Но отец хотел на родину в Астану, а мать желала остаться в Харькове. И там, и там Таня уже жила, и знала оба города достаточно хорошо, чтобы не потеряться.

Но выбирать между родителями — сложно, сложнее, чем между делами, и здесь девочка потерялась. Потерялась настолько, что выпала из жизни.

В своё время дед читал ей сказки о таком месте, где всем детям хорошо, где нет ни боли, ни злобы, ни проблем, и сбываются все самые сокровенные мечты. В тех сказках даже были стихи, согласно которым это место можно найти. Таня никогда не придавала им особого значения — «Никто не даст нам избавления, — твердил диктор по радио, зачитывая стихи Интернационала, — ни бог, ни царь и не герой. Добьёмся мы освобождения своею собственной рукой!».

Она хорошо знала и эти слова, равно как и понимала их смысл.

Но не в ночь перед последним судом, не в столь ответственный момент. Девочка хотела спрятаться, убежать, скрыться — и тут вспомнила старые сказки, своего дедушку, что сидел в кресле, вот так же, как и она сейчас, курил трубку и читал ей о том городе. В сознании всплыли заветные строки, и сами же слетали с её уст, пока она, в одной ночной рубашке, с распущенными светлыми волосами, шла босиком к двери спальной, озарённая светочем полной луны.

Дальше — не коридор — но бескрайний луг бесконечно синих трав, а в небе рассыпаны жёлтые звёзды в форме мордашек мышей. Где-то, повсюду, слышался стрекот сверчков и тихий плач цикад, пение соловьёв, затаившихся в ветвях леса за лужайкой. А дальше — если идти вдоль сияющей тропы, — начинался густой зелёный туман, полный мерцания крыльев множества маленьких мотыльков, и каждый взмах крыльев разносился ярким, тонким звоном, согревающим сознание.

Шагая сквозь зелёный туман, Таня оказалась на лугу полыни, что опьяняла своим дурманом сознание, а за лугом полыни виднелась великая арка ворот, которую преграждали две величественные статуи старых псов. Над аркой же свесился сонный чёрный кот, что лениво смотрел на юную путницу, то и дело взмахивая хвостом.

Затаив дыхание, девочка прошла к вратам — и они распахнулись, являя её взору ослепительно-белый свет.

Так она оказалась в Карпе, Городе Мёртвых Детей.

Она искала выход, решение, которое должно изменить её жизнь — и нашла его, нашла в себе и своих фантазиях, проведя на улицах Карпы несметное количество лет.

Придя туда простой девочкой Таней, что мечтала стать художницей и жить с родителями, она вернулась пожилой девой в теле ребёнка, в то же время и в то же место, в ту же ночь из которой ушла туда.

Много, необычайно много событий произошло с Таней, позднее — с Татьяной, а после — со Скучающей Принцессой на улицах Карпы — города, что откликался на зов всякого ребёнка, находился вне места и времени, позволял на своих улицах воплотить любой, самый смелый, самый небывалый и необычайный талант в реальность.

И, в конечном итоге, она стала тем, кто смог изменить саму Карпу, дав ей новый лик и название, превратив чудесный Город Мёртвых Детей в тлеющий Пыльный Город, что давал жителям не умения, не иллюзии счастливого бытия, но — знание жизни, учил принимать всё так, как есть, раскрывал затаённые страхи, выворачивал их наизнанку — и обучал совладать с ними.

Не каждому под силу его испытания — за них отныне платили рассудком, «кармой», как его называли. И либо ты пленник своих иллюзий и живёшь в них, сходишь с ума, либо же — подчиняешь, становишься сильнее, уверенней. Побеждая себя, рано или поздно ребёнок Пыльного Города обретал власть над волей и чувствами других, видил, из чего они состоят, способен вникнуть в самую суть — и если их воля слабее — сломить, подчинить, подарить рабское счастье.

Разумеется, остались и те дети, которые желали вернуть Карпу — немногочисленны и разрознены, они всё ещё надеялись что их страна детства однажды вернётся, примет их и простит.

В случае же с Принцессой — Пыльный Город воззвал к ней, осознавая, что теряет силы, что всё меньше детей ищут его, и теперь, благодаря ней, он распахнул свои врата здесь, в Харькове, и — что не удивительно — многие приветствовали его, приняли в своих сердцах, а он — находил в них отклик на свою ветхую скрипку, взывая к струнам их душ.