Школьнице было хорошо со своей женщиной. Спокойно. Она верила, что Оксана сможет ей уберечься от всего. Она — единственная, кто воспринял Дарину всерьёз, когда та рассказывала о том, что видит странных чудищ — искажённые тени людей. И что ткань реальности вмиг их явления сыпется на части. И, что самое важное — помогла ей с этим справиться. Придя к ней с напускной самоуверенностью, будучи в душе забитым и зашуганным котёнком, она действительно окрепла, стала сильнее, почти избавившись от картин прошлого, о которых ныне попросту не хотела вспоминать.
Оксана, в свою очередь, сжалась, отставив бокал, свела ноги, согнув пальцы, сжала руки в кулаки, зажмурилась, затаила дыхание. Выдохнула вместе с поцелуем, оставленным на голени, снова вздохнула, отдаваясь ласкам девушки. Спустя миг — снова вздрогнула, чувствуя, как та снимает с неё чулки, нежно гладя оголённое тело, касаясь кончиками ногтей, едва заметно царапая, покусывая кожу.
Высокая, широкая в бёдрах и плечах, мощная фигура девушки возбуждала женщину. Её голая спина укрыта пеленой тёмных волос, размётанных по лопаткам, опадающим к полу, словно сложенные оземь крылья. Склонившись так, Дарина целовала ноги Оксаны, осыпала их поцелуями — и чуть поднялась, протянула руку, приглашая к себе. Женщина подалась вперёд, опускаясь на пол подле любимой, погружаясь в её объятья, закрыла глаза.
Та расстегнула пуговицы её пиджака, принялась за рубашку, освобождая её от одежд, нависая над ней, укрывая собой.
Припала губами к щекам, коснулась языком шеи, проводя тонкую линию к ложбинке меж грудей, легко покусывая соски, мягко сжав хрупкие плечи, обхватив протянутые ноги коленями, опускаясь на них, садясь сверху, продолжая ласкать женщину. Поцелуй за поцелуем, касание за касанием, она распаляла её усталое пламя, дарила ей своё тепло, ощущая робкую дрожь, ловя прерывистое дыхание своими устами.
Подалась ниже — к бёдрам, мягко опустив ладонь вниз живота, ощущая нарастающее напряжение — и снова припала к ней, оставляя влажный след языка вокруг лобка, опускаясь ниже.
Оксана шумно выдохнула, вжав руки в пол, поджала ноги в коленях, сведя бёдра.
Ласковым движением Дарина раздвинула их, обдала тёплым дыханием взмокшее лоно, оставив там поцелуй. Окутала тёплой влагой рта, касаясь кончиком языка набухшей плоти.
Чуть-чуть отстранилась, словно дразня — и снова, шумно выдохнув, припала к женщине, ублажая её языком, мягко погружая пальцы в неё, слегка согнула их, отводя к себе — и снова вглубь, продолжая ласкать, чувствуя, как её подруга напряглась, сжалась.
Движение за движение, импульс за импульсом, Дарина дарила своей подруге любовь, которую та едва ли найдёт у кого-то ещё, столь же чистую и искреннюю, мечтательную, восторженную — на которую способен лишь влюблённый ребёнок. С трепетом и восхищением она одаряла её своими ласками, чувствуя, как тело любимой отвечает на них, ощущая, как та обняла её голову, запустила ладонь в копну волос, направляя девушку. Двигается в такт ей, отдаваясь неге интимных чар.
Темп усилился, створки стали сжиматься сильнее, а дыхание — участилось в ритм стучащим сердцам. Снова и снова, сознание полнится низкими, протяжными стонами, а вокруг женщин распускается поляна цветов, благоухая нектаром услад.
До оглушительного слепо, до слепящего невозможно. Пропадают все чувства, кроме взаимной страсти, кроме частых стуков сердец и тяжёлого, сбивчивого дыхания, смешанного с блаженными стенаниями, с охватывающим дух желанием, полным влечения и восторга, ликования и радости.
Полусжатые пальцы Дарины застыли, отдавая дрожью в теле Оксаны, язык быстро-быстро ласкает налитую кровью робкую плоть. Снова и снова, ещё и ещё, застилая все прочие чувства, а следом — долгий стон, срывающийся на плач. Судороги благодарности, экстаз, столь сильный, что захлестнул обеих подруг — и продолжался, всё слабеющими и утихающими волнами, под мягкие движения рук, ласковые касания губ и тёплые объятья — как завершение акта, которым вторил звон колоколов монастыря, призывающих свою паству на новую мессу к царству восстающей ночи, что уже вступала в свои права.
Блаженно раскинувшись на полу, Оксана притянула к себе разгорячённую девушку, что прикорнула на её груди, и слабо коснулась её щеки. Невысказанное «спасибо» читалось в глазах уставшей наставницы, и Дарина приняла его, заключив свой дар новым поцелуем, купаясь в лучах озаряющей небосвод восходящей полной луны.
Действие двадцать пятое. Королевская свадьба
Солнце суть око жарких долин, где пламя и скрежет зубов. Ни Благая Смерть, ни Клаус не любили мир, который восхваляет подобное место. Им благоволила Луна. Это окно в царство тысячи цветов, где звенело множество колокольчиков и летали бабочки. Чем дальше, тем чаще Королева и Граф отходили в их ночи.
Там жили Мёртвые коты. Они лежали, смотрели на молодых пристальным взглядом, из их пастей доносилось мерное урчание. Они урчали им и улыбались. С ветвей свисали съеденные мыши, что пищали правду. Трепыхались на ветвях и говорили о том, что принц и принцесса должны обручиться. Убитые крысы сидели в своих клетках, смеялись и врали им. Врали о том, что такая чета проживёт долго, а их потомство покорит всю землю. Только дохлые собаки, призраки былого величия, молча бродили вокруг. Мыши как-то сказали, что если прогневить их, можно сойти с ума: они будут преследовать любого во снах, а безудержный лай, адский вой и злобное рычание никогда не покинет сознания. Увы, но лишь один Старый Пёс остался из всего этого славного племени, и тот стал верным стражем своей Королевы.
Эти путешествия помогали Яне всё ещё чувствовать себя живой, возвращали ей силы. Клаус не отходил от неё ни на шаг.
ebooksa