Володька спал, проснулся от грохота и спрашивает:
— Ты что, Сашка, пьян?
— Какой, к черту, пьян! — говорю, а сам отдышаться не могу…
Наконец, отдохнул и рассказываю ему все, как было. А он смеется надо мной:
— Эх, — говорит, — дурак! Струсил! Офицерское звание опозорил… Бежал от женщины!..
Ну, я защищаюсь:
— Попробовал бы сам!
— И попробую! — говорит. — Вот пойдем завтра вечером к театру, и если она будет там, ты мне ее укажешь, и я пойду с ней и уж я не убегу от нее до конца, куда бы она меня ни завела!
— Ладно! — говорю, — попробуй! Но только сперва посмотрим днем, я, может быть, припомню, куда она меня завезла!
Как ни был я утомлен, а заснуть не мог, и когда совсем рассвело, мы с ним отправились искать место моего ночного приключения… Дорогу до того перекрестка, где нашел городового, я хорошо помнил, ну, а дальше очень смутно…
Долго мы там бродили, путались, наконец, забрели совсем за город, и вижу я каменную стену, решетчатые ворота, калитку… те самые… Подходим, смотрим… ворота и калитка на запоре, засовы, огромные замки, ржавые, старые и видно, что их никто уж десятки лет не отпирал, а за оградой какое-то запущенное, заросшее деревьями кладбище.
Стали мы спрашивать у прохожих, и нам объяснили, что это — старое армянское кладбище. Заброшенное кладбище, на котором уже давно никого и не хоронят.
— Что за дьявольщина! — говорю. — Если она и была живой женщиной, то женщина, которая не побоялась идти ночью на заброшенное кладбище… тут дело неладно… И я не советую тебе идти с ней…
Но как я ни уговаривал, а он все стоит на своем:
— Пойду да пойду!
Упрям был очень и задорен.
Я было не хотел идти показывать ему мою черную маску, но как стало время приближаться к восьми часам вечера, чувствую, что не могу не идти, так меня и подмывает идти, точно кто за шиворот тянет:
— Иди да иди!
А тут еще и Т. пристает:
— Пойдем.
ebooksa