И так, сколько я к нему ни приставал, так он ничего и не сказал, только и твердил:
— Не расспрашивай. Я не могу, не могу ничего рассказать!..
И сразу он сделался каким-то угрюмым, молчаливым, замкнутым, точно все время внутрь себя смотрел, и скоро уехал от меня на отдельную квартиру… А тут я перевелся в наш полк и…
— Взз… Бум-тю!.. — вдруг совсем неожиданно взвыла шрапнель, разорвавшаяся около самой землянки.
Все вскочили на ноги.
— Взз… Бум-тю! — взвыла другая, потом третья…
— Что за черт! — выругался Ш.
Где-то далеко справа забахали ружейные выстрелы.
Тревожно запищал телефон:
— Пи-пи-пи-пи!
— Первый батальон сообщает, что австрийцы ведут на них наступление! — прокричал телефонист.
— Вот тебе и раз! — всплеснул руками батальонный. — Ну тогда, господа, живо по местам!.. Будите людей. Да выслать сейчас же разведку!..
Офицеры, застегиваясь на ходу, торопливо полезли из землянки. Вьюга бушевала по-прежнему и слепила глаза. Ничего не было видно, кроме белесой, движущейся мути.
Справа, в окопах первого батальона, рокотала уже сплошная ружейная стрельба и, разрастаясь, подвигалась все ближе и ближе.
Мигали красные вспышки и с воем рвалась над окопами шрапнель.
— Ого! Австрийцы, кажется, и вправду вздумали нас атаковать! — говорил Ш., с трудом пробираясь по занесенному снегом окопу.
— Ну, а что же Т.? — спрашивал, следуя за ним, К. — Что же с ним случилось? Исполнилось ли предсказание?
— Ах, Т.?.. Убит в первом бою! — махнул рукою поручик и исчез и темноте.
СТРАННЫЙ СЛУЧАЙ