— Ведь это черт знает что!
— Почему?
— Комитетчики хотят всех нас затолкать в свой мешок.
— Ведь это они, главным образом, переправили народ. Кто первый захватил руль, тот и управляет.
— Так может любой цыган переправить. Я в их лодку больше не сажусь.
— Страшно?
— Более чем страшно! Там ведь одни социки и демцентристы. Пятнадцатое мая[3] не признают, Ульманиса не признают, корпорантов не признают! Покорно благодарю!
— Это так.
— Ясно, что так! А нам с ними якшаться? Нам пожертвовать самым святым?
— Гм… надо предупредить наших, чтобы не шли на собрание.
— Этого мало.
— Что же мы еще можем сделать?
— Мы можем сами организовать свое общество и оставить их с носом.
Предложение Слокенберга для Франциса оказалось неожиданным. Как ему самому не пришло в голову? Этот руйенский бездельник совсем не так глуп, как кажется.
Семя было брошено, Францис Балодис серьезно обдумывал предложение Слокенберга.
Почти одновременно, в феврале 1945 года, в Стокгольме были созданы две эмигрантские организации: Латышское общество во главе с комитетчиками и Латышское объединение с группой Франциса Балодиса во главе, в которые вошли присяжные сторонники фашизма и ульманисовского путча пятнадцатого мая.
В сущности никакой разницы между теми и другими не было. Все они одинаково предали родину и народ, одинаково ненавидели советскую власть и избранный народом путь. Произошел обычный в таких случаях раскол на группы, которые никак не могли поделить шкуры не убитого еще медведя. Грабители испокон веку, чтобы успешнее грабить, объединяются в банды.
Франциса Балодиса с ульманисовцами связывали крепкие узы. В 1934 году, сразу же после майского путча, он возглавил в районе Кандавы сенсационную экспедицию, «нашел» могилу древнего латышского вождя Намея и «самыми современными методами» доказал, что череп Намея очень похож на череп Ульманиса, а это дает последнему историческое право руководить латышским народом.
В Стокгольме каждая группа старалась увеличить свой политический капитал и привлечь на свою сторону наиболее видных бывших. Одни и те же лица очутились в лидерах той и другой группы. Из-за этого кое-кому пришлось пострадать. Среди пострадавших оказался и поэт Карлис Скалбе.
Скалбе вызвали в Стокгольм из Валлского лагеря, где он жил со дня своего приезда. Сначала Скалбе попал на учредительное собрание Латышского общества. Все проходило сравнительно мирно и скучно. Общество учредили, хотя Минтаут Чаксте все время трепетал и шептал:
ebooksa