Когда дождь и ветер стучат в окно

— Меня из этой лодки теперь никто не прогонит, — сказал Вилис.

3

Моторный катер «Гулбис», приняв на борт 52 пассажира, 19 сентября в три часа утра оставил курземское побережье. Это было надежное судно с крытой палубой. В каюте, правда, было очень тесно, но уместились все. Хотя волна убывала, ветер продувал самые толстые пальто. На палубе Вилису и Лейнасару пришлось бы худо.

Паул Калнинь с Кларой сидели где-то впереди. Видимо, все пассажиры знали, что катер раздобыли, главным образом, благодаря Калниню. Поэтому, когда все с трудом разместились, слышны были заботливые замечания:

— А господину Калниню хорошо? Хорошо ли? Удобно ли сударыне?

— Да, да, только бы господину Калниню было хорошо!

Калниню, видимо, было хорошо — никаких претензий не поступало. Только через некоторое время, после довольно продолжительной качки, с того места, где сидел Калнинь, начали доноситься не то стоны, не то вздохи.

— Слышишь, как Клара охает? — не сдержался Лейнасар и шепнул Вилису.

Но тот не слышал его. Ему неожиданно привалило счастье. Ночью он помог перебраться из рыбацкой лодки на катер какой-то очень шустрой и смазливой девице. Несмотря на темноту, он сразу оценил ее прелести. Вилис очень соскучился по женскому обществу и теперь пристал к ней как репей. Он не отходил от девицы ни на шаг. Теперь они сидели рядышком, крепко-крепко прижавшись друг к дружке. Тут все жались один к другому, но Лейнасар мог поспорить, что Вилис и девушка так льнут друг к дружке не из-за тесноты. Вскоре девушка задремала, опустив кудрявую головку Вилису на плечо. Он даже не решался шелохнуться или кашлянуть.

Почти все дремали. В темноте кто-то давился кашлем. Неминуемо приближалась морская болезнь.

— Женушка, у тебя в сумке еще остались кислые яблоки? — шептал кто-то поблизости.

Затем раздались другие приглушенные голоса:

— Бернгард! Бернгард!

— Что такое?

— Электрический утюг ты положил?

— Ой, наверно, на комоде забыл.

— Так и думала, растяпа этакий!

— В Швеции что — утюгов нет?

— А деньги? Вот всегда, как сама не присмотрю, так все прахом идет.

— Так что же ты не смотрела? — Голос Бернгарда стал раздражительным.

— Мне всюду одной поспевать? Ох, за какие это грехи бог наказал меня таким мужем? — вздохнула женщина и замолчала.