Развернувшись, Азаэль засеменил обратно. Огонёк свечного фитиля растаял во тьме, увлекая за собой тёмную нить дыма.
– Вот так чудит, – Анацеа недовольно сдвинула брови. – Почему мне всегда приходится краснеть за собственного сына?
– Видно он испуган, мама, – попыталась пояснить Зейдана.
– Страх ему сейчас не помощник, – Анацеа нетерпеливо покосилась на дверь кухни, за которой уже во всю стучали тарелки. – Он должен гордо исполнить свой Долг. Как исполнил его твой отец, Зейдана.
– А что, если Эладе… – промямлила Зейдана, внезапно побледнев.
Бодрые шаги, доносящиеся из коридора, прервали её робкую речь.
– Азаэль, опять ты здесь вертишься? – засмеялся вдалеке знакомый голосок. – Кого ищешь? Уж не меня ли?
– Аза… кто? – Нери узнал голос Мии. Высокие интонации его звучали удивлённо.
– Ну, вот этот вот. Постоянно за мной таскается, разрушитель крылатый… Нам, кстати, сюда!
В столовую вошли Кантана и Миа. Обе выглядели утомлёнными, но довольными.
– Да помогут вам Покровители, – улыбнулась Кантана, деловито рассаживаясь во главе стола. – Я уж думала, мы опоздаем.
Миа, напряжённо кивнув в знак приветствия, опустилась на стул рядом с Нери.
– Сегодня долго возятся, – пояснила Анацеа. – Зейдана потратила много сил на исцеление Нери. Поэтому я велела ей отдохнуть и не заниматься альтруизмом. Мои дочери должны быть здоровы.
Кантана лукаво улыбнулась, захлопав ресницами.
– Мне тоже не помешает расслабиться, – вольготно выдохнула она, – отдохнуть от Наставни, например. Хотя бы завтра. Мои ноги промокли, пока я полночи разбиралась с бедами своих друзей. Вдруг лёгочная схватит?
– Даже и не думай! – Анацеа постучала указательным пальцем по столу. – Хитрая лисица!
Кантана обиженно надула губы, взглянув на мать исподлобья.
– Завтра – арифметика, – умоляюще прошептала она. – Учение Разрушителей.
Смех защекотал горло Нери, пытаясь вырваться наружу. Изо всех сил стараясь сдержаться, он прикрыл рот ладонью. Миа с сомнением покосилась на него: глаза её сияли, как утренняя роса.
– Узнаю, что прогуляла – закрою в комнате! – пригрозила Анацеа. Её лицо сражало безмятежностью. Не оставалось сомнения в том, что она говорит правду.